— Мы и есть волки, а волки всегда голодные. Сегодня ночью дойдём до верхней пасеки в Логоухе — там нас и накормят. Ночью можно идти по дороге без опаски, а днём только тайгой надо проламываться и прятаться. Далеко не уйдёшь.
— Накормить накормят, но мы опять засветимся.
— Ну, раз боишься — будем голодать или какого курёнка из стайки взаймы возьмём.
— Хы-хы! Это мне больше нравится. Только надо не курёнка, а пару гусей. Ух, зажарить бы!
— Ладно, хватит болтать. Бери то ружьё, что пацан хотел у нас утащить из дупла, и ходу. Собирай свою котомку, да побыстрее!
Он оглядел избушонку, освещённую восковой свечой, признавшись, что так не хочется её покидать, а потом обратился к пленнику:
— А тебя, пацан, как звать? Агафон? Вот что, Агафон: будешь нас слушаться — вырастешь настоящим бандитом. Работать не надо, будешь жить, как король. А пока подойди-ка сюда. Привяжем тебя на верёвочку, чтобы не сбежал. Вижу, что ты так и норовишь стрекача дать. Зря! У нас свобода, в школу ходить не надо, подворовывай и лежи себе, покуривая трубочку. Курить любишь? Не пробовал? Так это мы быстро научим. Будешь нас слушаться — всё будет хорошо, а если не будешь… — Мужик показал пальцем на горло. Понял? Да, а чего это вы вздумали шариться по чужим домам? Грабите честных людей, это как называется? Что? Шишки, ягоды собирать? Так их все медведь давно поел. Хе-хе, и вас, дураков, съел бы, если бы мы не погнали. Считай, что мы вас спасли. Вы ещё благодарить нас должны. Эй, Прыщ! — громко позвал он своего товарища. — Ты чего там копаешься?
— Так надо же кое-что взять в дорогу, — отозвался тот, — вот и собираю.
— Прыщ, ты и есть прыщ на голом месте.
— А ты Упырь — это что, лучше? — огрызнулся Прыщ. — Не трогали бы геолога — сидели бы сейчас спокойно.
— Молчи, болван. Ещё благодарить будешь, если к ментам, дурак, не попадёшься. Собрался? Топаем короткой дорогой, чтобы с пацанами не пересекаться, и на тракт быстрее выйдем.
Часа три они шли заброшенной скотоперегонной тропой, проламывались через гущу трав. Когда вышли на лесовозную дорогу, Прыщ, державший верёвочку с Агафоном, сказал:
— Ох, и надоело мне тебя тащить, иди впереди, а я за тобой. А если вздумаешь бежать — гляди, у меня в руках ружьё! Так что дурака не валяй.
И Упырь добавил:
— Скоро придём на пасеку, ты, я вижу, мальчонка смышлёный. Если поведёшь себя неправильно — считай, что тебя нету. Запоминай: я твой папа, Прыщ — твой дядя Коля. Идём из Самарки в Усть-Коксу на похороны моего отца, твоего деда. Запомнил? Разговаривай жалостливо, притворись больным.
Агафону, привыкшему еженедельно ходить пешком из Подхоза в Столбоуху, идти по каменистой и пыльной дороге было вовсе не трудно. Но Упырь и Прыщ постоянно спотыкались о торчащие камни и ругались трёхэтажным матом. Несмотря на ночь, Агафон узнавал дорогу, по которой шли. Рядом тускло серебрились воды Хамира, река была безмятежной, и это успокоило мальчонку. «Как-нибудь вывернусь», — эта мысль не покидала его.
Ещё не рассвело, как в темноте на опушке леса чёрным контуром вырисовались строения пасеки.
— Ну вот и пришли, — сказал Упырь, — давай, Прыщ, действуй!
Но едва Прыщ сделал несколько шагов с дороги, как на него с бешеным лаем набросился здоровенный волкодав.
— Чего встал, как пень? — подзуживал Упырь. — Кобелишку испугался?
— Пристрелить бы надо, — предложил Прыщ. — Вот ведь дьявол!
— Я тебе пристрелю! — грозно огрызнулся его подельник. — Всю операцию сорвёшь. Сейчас проявится.
И верно, заскрипела дверь, и в темноте раздался голос:
— Кто там бродит, чего надо? Отзовись!
— Да это мы, путники с больным ребенком. Помоги, добрый хозяин! — отозвался Упырь просящим голосом.
— Нормальные люди по ночам не шатаются. Идите с богом отсюда!
— Мальчику нашему плохо, только для него помощи просим!
— Ты мне голову не морочь, — снова раздалось из избы. — Много вас тут, шарамыг, шляется! Чего вам нужно?
— Нам бы чуток перекусить. Идём с самой Самарки, на похороны торопимся в Усть-Коксу.
С минуту стояла тишина, затем голос более спокойно предложил:
— Ладно, пусть ваш мальчик подойдёт, а вы ни шагу. У меня двустволка картечью заряжена, имейте это в виду.
— Собаку придержи, он боится.
— Дружок, ко мне! — раздалась команда, и собачий лай смолк.
— Иди, Гоша, да помни наши слова, — подтолкнул Агафона Упырь.
— Правду они говорят? — спросил хозяин, когда Агафон подошёл. — Говори, не бойся.
— Пожалей, хозяин, идём не жрамши почти неделю, — громко, почти закричав, жалобно проговорил Агафон и тут же шёпотом скороговоркой добавил: — Не верьте им, они бандиты, и не пускайте — убьют. Я у них в плену.