Все кинулись разглядывать, расспрашивать Агафона, а Роман сказал:
— Живой, здоровый? Идем скорее к Иван Ивановичу, а то он уже звонит по телефону, организовывает поиски тебя. Народ собирается поднимать.
— Что там ещё у вас, ребята? — удивился председатель, увидев входящую толпу мальчишек.
— Так вот он, Иван Иванович, пропавший, — сказал Роман, подталкивая Агафона, — только что вернулся, привезли на лесовозе.
— Ах, вон он, каков герой! — удивился председатель. — Давай рассказывай. Целый, живой, не били?
И снова, в который раз Агафон повторил свою историю, а Иван Иванович напоследок сказал:
— Вот что, ребята, бегите домой, родители вас уж заждались. А мы тут со всеми этими делами разберёмся сами. В Зыряновск я уже позвонил, и, думаю, в область оттуда тоже сообщат. Так что всё будет в порядке.
Выйдя на улицу, друзья рассказали друг другу все свои приключения. А главное, как получилось, что все собрались в одном месте и в одно время.
— Первую ночь мы караулили тебя у избушки, — сказал Роман, — потом весь день шли до пасеки, где вы воровали гусей.
— Я не воровал! — возмутился Агафон.
— Может, ты скажешь, что и не ел его?
— Ну ел, — признался Агафон, — что ж, я умирать должен был?
— Ладно, — примирительно сказал Роман, — забудем прошлое. Главное, что мы снова вместе и все живы-здоровы.
Прошло не больше десяти дней, и в местной газете появилось сообщение о поимке бригадой из областного центра бандитов-рецидивистов, орудовавших в таёжной части Зыряновского района.
— Поймали в долине Черневой, — принёс известие из Столбоухи Пётр Иванович. — Теперь можно жить спокойно.
— Пока снова кто-нибудь не сбежит, — добавила Марфа. — Или какой свой такой же не появится. Сколько их уже было, и никак не переводятся. И ведь вырастают же эти уроды в наших семьях, здесь, в наших краях!
Арчба
Та тетрадь, что Егорка вытащил из тайника, не давала покоя Роману. Было ясно, что она могла дать ответы на многие вопросы, касающиеся и самого Максима, и его геологических изысканий. Поэтому, едва лишь улеглись волнения, связанные со столь бурными событиями последних дней, Роман со Степаном, уединившись, принялись её изучать. Это был черновой дневник, наполовину заполненный расчётами денег, продовольствия, записями погоды и событиями блужданий, путешествий и приключений Максима в последние десять лет. Что-то подсказывало о важности сведений, содержащихся в этой толстой, потёртой тетради. Конечно, в первую очередь играл роль сам образ Максима, увереннного в себе геолога и эрудита в вопросах местной истории. Что-то роднило его со Станиславом. Видимо, увлечённость, преданность делу, романтика, эмоциональность. Тут присутствовали геологические термины и химические формулы, названия геологических минералов и руд. Мелькали названия ущелий: Громотушки, Большой и Малой Логоухи, Тегерека и урочищ, часть из которых не знали даже Роман со Степаном, выросшие в этих краях. Прошедшие в школе азы химии, названия химических элементов (меди — Cu, серебра — Ag, золота — Au, свинца — Pb, цинка — Zn) они поняли сразу. Но вот как выглядят рудные минералы, они не знали, горько сожалея, что не ознакомились весной на РОРе, будучи в гостях у Бориса Васильевича и Станислава. Кое-где стояли знаки восклицания, что говорило об эмоциях и чувствах автора. Чем дальше они листали тетрадь, тем большее чувствовалось напряжение самого её автора, приближающегося к открытию чего-то важного. Это было похоже на детскую игру «тепло-холодно», и по количеству повторяющихся названий можно было судить о том, где автор вёл наблюдения, где разочаровывался в своих ожиданиях или, наоборот, обнадёживался.
— Всё сводится к верховьям Хамира, — наконец заключил Роман. — Вот, гляди, Стёпа, сколько раз тут стоит знак восклицания и повторяется слово «чудь». Значит, там он и обнаружил чудскую выработку, а её на пустом месте закладывать не будут. И слова «вернуться сюда», повторяющиеся несколько раз. Смотри, какая запись: «300 шагов вверх вдоль реки от утёса Бастион». Или ещё вот: «Древний отвал — проверить обязательно», «Чудь белоглазая — откуда ты взялась?» Эх, не успел Максим довести дело до конца!
— Значит, нам надо доводить его! — с жаром воскликнул Степан. — В общем, свистать всех наверх! Объявлять общий сбор, и айда, пока не кончились каникулы.