Полузаплывший снегом вход издали выдавал штольню. Куржак повис на ветвях близстоящих деревьев, штольня дышала, изморозью украшая всё вокруг себя.
Все остановились, оглядываясь вокруг. Нигде никаких следов — штольня никого не привлекала и казалась чужеродным явлением в тайге.
— Доставай свою пушку, — скомандовал Роман, обращаясь к Егору, — посмотрим, прячется ли кто в этом убежище.
— Да нет там никого, — уверенно сказал Стёпа. — Даже зайцы и те стороной обегают эту дыру. Вон они, следы, и все мимо. Заяц потопчется рядом, а в штольню почему-то не хочет лезть.
— Значит, боится, — многозначительно сказал Егор.
Сняв ружьё, он пальнул раз, другой. Эхо разнеслось по лесу и смолкло вдали у вершины скальной гряды.
— И верно, никого, — согласился Рома, снимая лыжи.
Гуськом все втянулись в штольню; свет карбидок довольно тускло осветил промороженные стены, сверкающие снежной изморозью. Зима, а в Подземном городе то ли весна, то ли осень, и ни зима, и ни лето.
— Не вижу особого комфорта, — проговорил Роман, оглядываясь вокруг. — Сквозняк тянет — где уж тут зимовать медведю? В берлоге и то лучше.
Егор его поддержал:
— Ну да, там хоть не дует, и медведь сам себя обогревает под снежной шубой. Надышит — и тепло. Сосёт себе лапу — и никаких забот. А здесь ни того, ни другого. И следов его «постели» не видно.
— Какая ещё постель?
— Та, что готовит Михайло Иванович для зимы. Там и валежник, и кучи веток. А как же иначе спать, не на голой же земле? А то, бывает, ещё поворочается с боку на бок, чтобы лежанка поудобней получилась, по форме тела. А здесь ничего этого нет, кроме заваленного камнями чудика.
— Вот и хорошо — первое препятствие, считай, преодолено. Лучше мёртвый бергал, чем живой медведь. Двигаем дальше, — командовал Степан.
По очереди пролезли в пролом. Стёпа разглагольствовал:
— Помню, как осенью зашли сюда и поразились внезапно наступившей тишине после яркого солнечного дня, полного щебета птиц и шума реки, а сейчас только мрак и полное безмолвие — что на улице, что в подземелье.
— Беспросветная тьма, таинственная и враждебная, — поддержал его Роман. — Царство бога подземного мира Аида, где обитают мёртвые. Однако благодаря пещерам не вымер человеческий род.
— Теперь осторожней, тут провал, — предупредил Степан. — Сначала надо осмотреться.
Пламя двух карбидок едва пробивалось сквозь непроницаемую тьму пустоты, лишь ближние обломки грунта высвечивались светлыми пятнами. Роман внимательно разглядывал стенки подземной камеры.
— Кажется, я понимаю, в чём дело, — наконец, сказал он. — Здесь везде известняк — порода, растворимая в воде. Отсюда и образовавшиеся подземные пустоты, по существу водяные промоины. Называется карст.
— Тут есть боковые ответвления, похожие на норы, так они малы, — на правах ранее здесь побывавшего объяснял Степан, — их несколько, и в них можно запутаться, потерять ориентировку и вообще заблудиться. Надо бы сделать метки, пронумеровать их или дать название каждой.
Роман согласился, добавив:
— А я думаю, надо сделать план, как делают в шахтах и на рудниках, — и тогда всё будет ясно, и не заблудишься.
Пробыв в подземелье не более двух часов, поздним вечером в тот же день путешественники вернулись домой.
Рассказ о путешествии Брема
У Петра Ивановича на чердаке завалялась старинная книжка «Жизнь животных» авторства немецкого натуралиста Альфреда Брема. Мальчишки обнаружили её и зачитали до дыр. У Стёпы и Романа она стала любимой, ведь там рассказывалось о жизни диких зверей — тех, что живут у них в лесу. А какие там картинки! По ним можно узнать и определить всех обитателей тайги, что летают и бродят вокруг их дома, изредка выглядывая из зелёной чащи. А тут ещё Станислав подогрел интерес:
— Роман, в библиотеках Томска разыщи книгу о путешествии Брема по нашим местам, по тайге Алтая. Прочтёшь — не пожалеешь.
— Неужели столь знаменитый автор бывал в наших краях?
— Не только бывал, но и всё описал. Про станицу Алтайскую, как тогда называли Катон-Карагай, про озёра Зайсан и Маркаколь и даже про Зыряновск. А было это в 1876 году.
И вот теперь тоска по родным местам, по тайге, по Большой Речке заставила Романа отправиться в библиотеку. И верно — в читальном зале университетской библиотеки нашлась эта редкая книга. Домой её не давали, но и в библиотеке, заполучив её, Роман так углубился в чтение, что забыл обо всём на свете. Стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц соседей — таких же студентов, как и Роман. Мыслями и всем своим существом он полностью перенёсся на восемьдесят лет назад. Порой ему казалось, что и он сам путешествует с немецкими учёными. Конечно, более всего его интересовала та часть книги, где описывались переход через горы Алтая и посещение Зыряновска. Как живые, в сознании Романа вставали образы не только самого Альфреда Брема, но и губернатора Полторацкого, и его жены, известного фотографа и публициста Лидии Константиновны, жителей деревень офицеров и служащих городка Зайсан и Зыряновска. Роман не мог оторваться, пока не дочитал рассказ о путешествии Брема и его спутников по Восточному Казахстану.