— Алмазная, что с тобой? — забеспокоился Туча. — Не пугай нас так, Алмазная!
Шмаровоз притащил стакан воды, и Таня жадно выпила его.
— Есть, — мрачно сказала она, ставя стакан на стол, — есть у меня синие орхидеи. И все в театре сейчас об этом знают.
И Таня рассказала им про неизвестного поклонника и его букеты цветов, которые она не решалась забрать домой. Туча и Шмаровоз слушали, затаив дыхание, широко раскрыв глаза.
— Выглядит так, словно кто-то пытается тебя подставить, — сказал Шмаровоз. — Чего ты, дурная, букеты не уничтожила?
— Он прав. Цветы нужно немедленно забрать. Если об этом прознают… — Туча покачал головой с самым мрачным видом.
— Так все знают, — Тане стало казаться, что земля рушится вокруг нее. — Я ни от кого эти цветы не прятала.
— Значит, надо немедленно пойти в театр и их забрать. Надо убрать их до того, как станут болтать языками, — сказал Туча. — Есть способ сделать это прямо сейчас?
— Так ночь уже. Кто меня в театр пустит?
— А через то окно, что ты людям вещи выбрасываешь? — сказал Шмаровоз.
Это был один из способов Тани. Забрав вещи в дамской комнате или в гримерке какой-нибудь из заезжих звезд, она быстро выбрасывала их в окно уборной на первом этаже. Под этим окном всегда стоял кто-то из ее людей, а она, вне всяких подозрений, возвращалась обратно в гримерку или на сцену.
— Да, это окно не закрывается, — задумчиво произнесла Таня, — а если и прикроют, я его гвоздем смогу открыть.
— Тогда надо идти сейчас. Есть люди в театре? — спросил Шмаровоз.
— Есть только сторож да ночной вахтер. Но они не ходят по этажам. Скорей всего, запрутся на первом этаже и будут пить.
— Я с тобой пойду, — поднялся с места Шмаровоз, — идти уже надо, не то завтра поздно будет.
— Поздно-поздно, — подтвердил Туча, — я завтра у Японца буду, он обязательно спросит, что да как.
— Ты думаешь, Японец может знать про мои цветы? — забеспокоилась Таня.
— Японец многое знает, потому он и король Одессы, — сказал Туча, — вот только интересно, эти цветы… Кто их тебе посылал?
— Не Японец, точно, — усмехнулась Таня.
— Не скажи. Может, крыса из его людей, чтобы тебя подставить. — Туча хорошо изучил повадки бандитского мира и знал, что в нем бывает и не такое.
— Под убийство Карины? — прямо спросила Таня.
— Это может быть Котовский. Чтоб ослабить Японца. А может, кто-то из его людей, решивший, что Японцу дальше с тобой не по пути, — Туча так и сыпал предположениями. — Вот если бы узнать, кто на самом деле Карину убил и за что ее убили, тогда бы все стало ясно.
— Да уж, яснее ясного, — зло фыркнула Таня, — и никто бы меня больше не трогал.
Таня ковырнула гвоздем разбухшую деревянную раму, и на нее сразу пахнуло сырым запахом старых канализационных труб. Рядом тяжело сопел Шмаровоз, пытаясь отдышаться от бешеной гонки по улицам ночного города.
— Здесь можно войти. Низко, — встав на небольшую приступку, Таня подтянулась на руках, — рядом буфетная. Там по вечерам вообще никого не бывает.
Шмаровоз протянул ей маленький масляный фонарик, зажег фитилек. Сунул в руки запасную коробку спичек.
— Иди. Я здесь жду, — прислонился он к стене, — если услышишь кого, сразу туши. Или не туши — примут за привидение.
Тане было не по себе от того, что через несколько секунд она окажется в пустом, словно вымершем театре. Но еще больше не по себе ей было от мысли, что в любой момент к ней придут с обыском и найдут букет синих орхидей. Нет, уж лучше так.
Но все оказалось совсем не так страшно. В коридорах первого и второго этажа горел свет. Быстро юркнув в служебный вход, Таня оказалась там, куда выходили двери гримерных артистов.
На втором этаже за дверью гримуборной Беликовой слышались голоса. Таня остановилась, прислушалась. Мужской голос что-то пробубнил — слов было не разобрать. В ответ раздался визгливый смех Беликовой.
— Вы такой странный… Нет, право слово, странный, — смеялась она, — я вас боюсь…
В ответ мужской голос снова забубнил что-то. Ксения перестала смеяться. Когда же прозвучал ее голос, он был уже другим — натянутым, испуганным, немножко дрожащим:
— Нет, но это сделать я не могу. Какой вы, право…
Мужчина снова что-то забубнил. Тане стало скучно слушать. Беликова пытается отомстить Гарику и принимает очередного кандидата в хахали. Дело обыденное. Многие артистки так делают. Тем более примы, считающие себя звездами. Таню даже затошнило и, передумав слушать дальше, она тихонько пошла вперед. За дверью гримерки Беликовой мужской голос настойчиво что-то продолжал бубнить.