— Я ничего не понимаю, — искренно удивился торговец, — какая женщина? Вы, что поверили тем двум пьяницам, что каждое утро клянчат у меня на вино. Вчера они от меня ничего не дождались. Не мешало бы всыпать им плетей. — Бен-ата искренно расхохотался и вытер выступившие слёзы, тем самым, разрядив обстановку. Сотник несколько успокоился и улыбнулся, а с ним и слуга Сантора. — За плетьми у меня дело не станет — ответил он, теребя бороду. — А я уж и вправду подумал, что такой уважаемый человек принял преступницу. — Сотник обернулся к одному из своих воинов и незаметно подмигнул. — А ну-ка сколе, проверь тех пьяниц, да всыпь им от души, — а потом натянуто рассмеялся.
Из-за угла дома показался встревоженный фиванец. Завидев своего приятеля и собутыльника — слугу Сантора, весело закричал. — Привет друг, как вчера добрался? Мне вот всыпал мой господин за вино… вся спина горит. — Великан натянуто осклабился, а Бен-ата снова взорвался смехом, но внезапно умолк. Лицо его стало серьёзным. Он вопросительно поглядел на сотника. Ему захотелось спросить причину столь срочного сбора горожан. Страж догадался, но его снова опередил слуга Сантора: — Царь собирает всех по важной причине — торжественно сказал великан, — чтобы… — он шутливо приложил палец к губе, давая понять, что верен слову о неразглашении сбора и вдруг, неожиданно спросил. — а как здоровье нашего уважаемого врача?
— Мой господин только проснулся — отпарировал фиванец.
— Вот и хорошо, друг — сказал развеселившийся великан. Фиванец уловил вздох облегчения «друга», но сделал вид, что не «заметил», а сотник умиротворённо добавил: — Пусть твой господин собирается к храму Аполлона. Мы сопроводим хозяина дома и Архона на самые лучшие места. — Фиванец закивал в ответ и заторопился к Крону. Очень не хотелось видеть ядовитой улыбки довольного «друга» по вину… За оградой дома Бен-аты одновремённо раздались два крика пьяниц. — За что, что мы сделали? — Сотник и его сопровождающие без слов переглянулись и от души загоготали.
— Остановимся здесь. — Крон покачнулся в седле, но упасть не позволила рука Волка. Фракиец спешился и помог раненному. Крон отмахнулся от помощи. — Напои коней Волче, а я отдохну.
— Как твоя рана, господин? — поинтересовался он у старика.
— Пустяки — Крон опустился на толстую колоду у погасшего и покинутого недавно кострища. Он тихо застонал: — рана действительно была неопасной, но причиняла боль, да крови потерял он изрядно.
Стрела поразила, когда они галопом уносились от погони. Преследователи чудом их не настигли. Один из верных слуг, остался задержать врагов и реально помог беглецам. Крон был, конечно, против, но слуга ослушался и остановил лошадь. — Прощай мой господин. Я благодарен тебе за всё, но сейчас я в первый раз не выполню твоего приказа, прощайте и вы — все — спокойно сказал он, спешиваясь. Крон сцепил губы и сдавленно ответил: — Хорошо мой верный друг, прощай. — Он неловко обнял оставшегося товарища. Скупая слеза заблестела и скатилась по щеке. Крон не стал скрывать и этого. Слуга и товарищ прошёл с ним полтора десятка лет и сейчас все трое понимали: — другого выхода попросту не существует. Преследователи близко… Фиванца он отправил вперёд, ранее — просмотреть подходы к перевалу, ведущему во владения царя Агасара. Надежды конечно же — мало. Надежды на то, что их маленький отряд успеет проскользнуть к перевалу, а преследователи не перекроют тропу. Кроме этого пути оставался ещё один: за живописной долиной (сегодня эту долину называют — Байдара — одно из живописных мест Крыма.) и кристально-чистой воде озера есть ещё один путь, но разрушенная временем старая тропа сложна для подъёме и ему — старику будет чрезвычайно нелегко одолеть его. Конечно же, Волк и фиванец помогут, но время! Времени чрезвычайно мало и нужно спешить, спешить, ибо вести, которые они несут чрезвычайно важные и промедление, даже незначительная задержка — смерти подобны.
Сейчас они уже у озера. Как и предполагал Крон, пастбище было покинуто и совсем недавно. Пастухи откочевали в другое место — ниже долины. Остался запах скота и следы пребывания: покинутые шалаши, покрытые камышом, навесы у кострища пастухов и несколько разбитых амфор. «Конечно же, это было плохо», — размышлял Крон — «ведь предполагаемая просьба к пастухом, и то, что ему не откажут, сомнений не взывали, но». И вот сомнения подтвердились…
Волк набрал воды и принёс старому вещуну. Крон жадно отпил. Наслаждения вода не принесла. — Разрежь ткань. — попросил он. Волк кивнул и достал нож.