— Я, я не могу тебе правильно объяснить, лучше прочту. Скажи мне Накра, — разволновался Саша — что ты делала там, среди воинов? А те, двое воинов, которые находились рядом с тобой? — наконец осмелел он, ещё не веря в происходящее. Амазонка спокойно ответила.
— Я царица амазонок, жена будущего царя скифов и мать двух дочерей. Один из тех воинов — мой муж, другой — чужестранец и брат по крови моего мужа.
— Скажи Накра, как такое возможно, мы видим друг друга. И кто такие амазонки? У нас по этому поводу спорят и ругаются до драк, историки, — ведь скифы жили более двух тысяч лет назад. — Накра рассмеялась. — У меня такое бывает иногда. Я вижу то, чего не видят другие. Раньше, в детстве, я боялась таких видений… Нашими предками были киммерийцы, я из царского рода. Когда мой народ завоевали скифы, многие из женщин отказались делить ложе с их мужчинами и стали воинами. Мой будущий муж смог завоевать меня и моё сердце. А теперь прочитай свои стихи поэт. О ком ты пишешь? Только поторопись. Меня ждут.
— Да. Да.. — Саша в этот раз не растерялся. Когда он закончил декламировать, гостья задумалась.
— Ты хорошо написал о нас. Значит — нас ещё не забыли! Прощай поэт.
— Нет! Погоди! — закричал гений, но гостья не ответила. Она заправила волосы, надела боевой шлём и преобразилась — улыбки как не бывало. На Сашу смотрел волевой и сосредоточенный на своём, воин. Саша бросился к женщине, но не успел. Силуэт незнакомки растаял и исчез, словно её и никогда не было. Больше он её не видел никогда!
… через полчаса загремело в передней, — пришла горничная. У поэта ещё не прошло оцепенение.
— Удачи тебе, царица! — безостановочно повторял он, заглядывая в лист бумаги.
— С кем это вы говорили сейчас, Александр? — хмыкнула, оглядываясь по сторонам, прислуга. — Здесь никого нет. Наверное, это проклятый холод виноват. Сейчас Александр я растоплю печь и приготовлю чай. Хорошо, что запасли дров… Эх, вы — поэты — вздохнула она. — Не приспособлены вы к жизни.
— Нюра, — развеселился поэт, приходя в себя — у меня к вам просьба Нюра, — сходите к дворнику. Пусть он найдёт извозчика. Я еду к Гумилёву. Коля, наверняка поймёт меня.
«Осталось недолго, читатель. Надеюсь, автор не сильно утомил тебя читатель историческим экскурсом, но, тем не менее великий русский поэт А.Блок гордился этими строками о скифах. И не только он написал о них. Откройте классиков, от Жуковского и до В.Высоцкого и вы убедитесь в том.
Осталось совсем чуть. Скоро царь скифов поднимет меч и поведёт своё войско. Ливнем посыпятся тысячи отравленных стрел. Катафрактарии — тяжёлая конница скифов, прообраз будущих западноевропейских рыцарей, устремится вперёд и как таран прорубят ряды знаменитой греческой фаланги и македонских полков, потерпевших единственное поражение перед взятием столицы Дария — Персеполя.
Фаланга Александра без поражений мерно прошагавшая от зелёных холмов и тенистых дубовых рощ Андалусии до священного Инда. Покорителя ойкумены, народы Азии назовут рогатым и насильником. Кто знает, что ожидало бы армию ученика Аристотеля, поведи он свою армию в Скифию. Безмерная жадность привела Александра к закономерному концу. Возможно поняв к концу жизни многое, Александр приказал похоронить себя с открытыми кистями рук, потому что «туда» ничего не взять. Империю разделили на части его полководцы — Птолемей, Селевк, Лисимах.
Птолемей стал наместником Египта и Палестины. Селевку достался Персия. Лисимаху — северное побережье Геллеспонта….
Скифы прорубят ряды фаланги и зазвенит сталь мечей. Пленных в этот день брать не будут и, никто из воинов не станет просить пощады. Более 30 тысяч греков и скифов сложат свои головы и окропят многострадальную землю Приднестровья. Тира понесёт «красные» воды и тела воинов в Эвксинский понт…
Это произошло в 311 году до рождения Христа.
….Вечером, когда всё закончится, забрызганная своей и чужой кровью Накра будет продолжать судорожно сжимать рукоять акинака. Недвижная, она будет кому-то улыбаться и молчать.
— Что с тобой, жена? — спросит Зиммелих.
— Я видела будущее! — мой муж.
— Я не понимаю тебя Накра, — какое будущее?
— Я видела поэта из нашего далёкого будущего. Он был в белой рубахе и смешных штанах. Он читал мне стихи. Стихи о нас Зиме! Нас — не забудут!
— Да что с тобой, пойдем жена, тебе нужно отдохнуть. — Накра рассеяно вложит в ножны меч, позабыв протереть. — Слава Папаю, он не видел этого — скажет она.
— Кто?
— Его зовут Саша… Маленькое копьё, которым он пишет, не уступит копью Тертея.