Такого у нас никогда не было. «Скиф» помолился на неизвестном нам языке, сжал губы как Атонай, а Белолобый, о Папае, облизал руку ему.
Дважды за тот день, брат моего мужа переломил ход сражения и спас Зиммелиха как тогда в Торжище. Атонай знал, кому доверить власть. Я не видела, но скифы говорили: «путник» сражался как наш бог войны — Арес и бог Гойтосир. Но мы знаем — он не бог. Кровь «скифа» не отличается от крови греков и нашей…
Прости меня Табити и Апи, я не сказала мужу самое важное, боясь — он не разрешит мне участвовать в битве. Я беременна. Атонай был против моего участия в сражении, но я смогла убедить царя всех скифов. Оршес и я в резерве армии. В нашем подчинении две тысячи воинов в том числе: семьсот вещунов и рабов, давших согласие в обмен на свободу. Они будут биться пешими. Семьсот всадников Оршеса, шестьсот тридцать скифиянок — воинов и моих амазонок. Мне не терпится, но опытный в битвах Оршес сдерживает меня. Там гибнут наши братья, — нетерпеливо говорю я ему — а мы ждём. — Ожидание затянулось. В сражение вступили пешие полки. — Когда-же мы? — кричу я Оршесу. Он — спокойный и невозмутимый, поворачивается ко мне.
— Дочка, — обращается Оршес. Я прощаю это обращение. Никто не имеет права называть меня дочкой. Он продолжает. — Дочка, я с главным вещуном — Сколом идём на левый фланг. Перисад наверняка ранен, может убит. Видишь, он в окружении своих воинов. Нельзя допустить окружения. — Я киваю Оршесу, а он продолжает. — Жди! Жди рожка Крея, или Ассея. — Я переспрашиваю. — А если звука рожка не будет. — Он на мгновенье задумывается и показывает на лесок, отвечая. — Там резерв Лисимаха. Если рожок не зазвучит, поведёшь конницу туда. В центр не иди. Я знаю, там тяжело, там твой муж, но этого делать нельзя. Когда услышишь рожок Ассея, веди воинов к правому флангу. Это приказ Атоная и «скифа».
Усмиряя коня, подъезжает Скол. — Царица амазонок, — обращается ко мне вещун — если я погибну, тризну по Атонаю пусть отслужит мой младший брат Крон, — вещун Торжища.
…Наконец, слава Папаю, рожок Крея, а за ним трубит Ассей. Пора. Вижу Ассея, он повёл своих воинов к леску. Оттуда идёт резервный полк Лисимаха. Они в красных доспехах. Это лучшие воины Греции — македонцы. Впереди всадник в золотом шлеме с хохолком. — Лисимах. Говорили он трус, и отсиживается всегда сзади. Нет, — он воин, наместник Геллеспонта. Наследник Александра не может быть трусом.
Я вывожу своих воинов из укрытия и разделяю на две группы. Первую, поведёт моя сестра, а я с амазонками на помощь Ассею. Приходится идти по живым и мёртвым воинам; ничего не поделаешь. Вижу Ассея. Он ранен и залит кровью. Я снимаю боевой шлём. Мои амазонки делают то-же. Пусть греки видят! Ассей грозит мне кулаком. Я хохочу, как сумасшедшая.
…мои амазонки гибнут от греческих мечей. Больше никто не кричит… звон мечей и стоны. Я иду, иногда в пылу вижу Ассея. Крей погиб на моих глазах. Я не успела помочь, но вернула долг, оплатив смерть этого полководца. Ассей пробивается к Лисимаху…
Брате, прости меня. Я хотел убить тебя. Злоба и зависть ослепили меня, когда мой умирающий отец передал тебе власть над всей Скифией. Ты отказался, чем удивил нас, но невозмутимый Тертей водрузил тиару на твою голову и застегнул застёжки. Тертей поклонился тебе, чем удивил нас всех и преклонил колени. «Веди нас мой царе»! — прокричал мой учитель. Этот крик я слышу до сих пор. Когда ты оказался на щитах, мы, скифы, почувствовали — Ты — наш царь! Трое щитов упали и мы устремились за тобой. С тобой мы прорубили второй ряд фаланги. Твой щит валяется позади, вернее — остатки. Ты работаешь обеими руками. Наверное, таким воином был мой дед — царь Атей. Топор кажется игрушкой в твоих руках. На нас кинули самых сильных и высокорослых воинов. Тертей не успевает за нами. Мой отец оказался прав — сегодня тяжёлый день. Иногда, в пылу схватки мы переглядываемся. Я вижу в твоих глазах грусть. Иногда мне кажется — слёзы. Почему? Ты жалеешь греков, но убиваешь всех на своём пути. Я догадываюсь, почему твоё второе имя «путник».
Для тебя все братья: и греки и скифы. За нами дорога тел. Белолобый принял на себя два копья, закрыв тебя. Пёс моего отца, признавший тебя! Пёс, которого я за всю жизнь не смог погладить, в отсутствие моего отца. Идём, мой брате, мой царе! Я защищу тебя, Скифе… МЫ ИДЁМ!