— Что еще они замышляют?
— Слышал я от них, воров, что итить им в Борисоглебский уезд для разорения и взятия воеводы. А которые тонбовцы у готовности лесных припасов в Азов на корабельное строение, и воровские казаки говорили им, тонбовцам: зачем вам мучитца и на плоты лес готовить? Хотя вы те плоты и изготовите, мы их в Азов не пропустим.
— А к себе в воровство тех работных людей наговаривают?
— Наговаривают всеми мерами, нарочною присылкою и письмами, непрестанно, чтоб они склонились к их воровству. А танбовца Сидора Пешкова, которому те работные люди приказаны, велят убить до смерти.
В самом начале весны повстанцы уже активно действуют на севере Войска Донского и в прилегающих к нему русских уездах. Формируется повстанческое войско — они призывают к себе саратовцев, крепостных крестьян из соседних дворянских имений, работных людей с лесных заготовок, готовятся к походу на Черкасск. Добывают всякие припасы, лошадей.
Вскоре Волконский получил письмо своего коллеги по службе — тамбовского воеводы стольника Василия Данилова: повстанцы «с танбовского двора драгунских лошадей отогнали нового заводу жеребных кобыл многое число». Тем людям, которые кормили тех лошадей, они говорили:
— До вас, станичников, нам дела нет. Скоро быть нам в Тамбове, итить до Тулы. И съезжаться будем на Туле. А дела нам до начальников и подьячих.
Этим повстанцы не ограничились — вторично прискакали к тамбовскому двору, отогнали еще 300 жеребят, «которым по другому году». Сидор же Пешков, начальник работных людей, заготовщиков леса, известил В. Данилова, а тот письмом — Г. И. Волконского, что «работные люди будары [24] делать перестали и розъехались в домы, и работа вся стала». К этому же письму Данилов приложил «прелестное письмо за печатью того вора и изменника Кондрашки Булавина», которое послали «в поход», то есть Петру I. Это воззвание повстанцы разослали из Пристанского городка сразу по прибытии в него Булавина, и оно попало в руки властей. Отослав подлинник царю, в Козлове сделали с него копию. Она сохранилась. Документ этот исключительно интересен и важен для представления о том, к кому адресовали свои призывы Булавин и его помощники, что они замышляли, на что рассчитывали в будущем. Вот его начало:
— От Кондратья Афонасьевича Булавина и от всего съездного Войска Донского в русские города начальным добрым людям, также и в села и в деревни посацким торговым людем и всяким черным людем челобитье.
Это — обращение к русским людям, горожанам и крестьянам, «черным людям», то есть низам городского и сельского населения. Но характерно, что в числе адресатов — и «начальные добрые люди». Письмо исходит от имени Булавина и «съездного Войска Донского», тем самым главный предводитель, «набольший атаман», выступает от имени донского казачества, представители которого в эти дни собрались для большого совета, «съезда», в Пристанский городок. Булавин и его сподвижники созывают свой общевойсковой круг, в противовес черкасскому, который они теперь отказываются признавать как главный правомочный орган Войска Донского. По сути дела, этот акт — разрыв с Черкасском, объявление войны столичной старшИне во главе с Лукьяном Максимовым и его сторонниками. В Пристанском городке Булавин переходит свой Рубикон.
— Ведомо вам чиним, — продолжает Булавин, — что мы всем Войском стали единодушно в том, что стоять нам со всяким родением за дом пресвятые богородицы, за истинную веру христианскую, за благочестиваго царя нашего, и за свои души и головы, сын за отца и брат за брата, друг за друга стоять и умирать заодно. А вам бы, всяким начальным людем добрым и всяким черным людем всем, тако же с нами стоять вкупе заодно.
Как и многие до них (разинцы и прочие), булавинцы, поднимая на борьбу чернь, хотели бы видеть на своей стороне и «добрых» начальников, бояр, стояли за царя, тоже «доброго» «благочестивого», за православную, «истинную» веру, которую нарушают в последние годы всякие слуги антихристовы — так раскольники, к которым относили себя ближайшие сподвижники Булавина, очевидно, и он сам, а также многие повстанцы называли «никониан», преследовавших ревнителей «древлего благочестия». Отсюда настойчивое повторение «прелестного письма»:
— За дом пресвятые богородицы, за истинную веру христианскую, за благочестиваго нашего государя и за все великое Войско Донское с нами стойте заодно.
Далее следует мотив, связанный с «плохими», «худыми» начальниками, боярами и иными, с которыми нужно вести борьбу всем «черным», обиженным, угнетенным: