режиссера. Леонид Аркадьевич в свою очередь не замедлил что-то жарко
шепнуть на ухо баянисту. Гена встал и неуверенной поступью проследовал за
кулисы. На ключевом слове «Россия» динамики музыкальных колонок
хрюкнули… Зал погрузился в кромешную темноту. Истошный визг бобинажниц
заглушали свист и улюлюканье станочников. Со сцены в темноту кричал что-то
антисоветское Тимоха. По залу, грязно ругаясь, шел осветитель. Наконец,
включился свет. На сцене среди поверженных микрофонов и усилителей
ансамбля возвышался зав. учебной частью Ф. А. Обрыдлов. Героически
пробравшийся на сцену бывший чемпион области по троеборью угрожающе
тряс кулаками-кувалдами перед лицом побледневшего руководителя ВИА
«Бригантина». Через полчаса зал опустел. Мероприятие было безнадежно
испорчено. Ни комиссия, ни дирекция не остались на приготовленный в
кабинете у режиссера стол. Только баянист Гена, Леонид Аркадьевич Кролик,
да старый солист Степан Фомич с осветителем, крепко выпив первача,
допоздна пели песню «Одинокая бродит гармонь»…
Утром на доске объявлений чернел приказ об увольнении учителя
истории Тимофея Николаевича Дудикова в связи с несоответствием с
занимаемой должностью.
– Иван Антонович, я же хотел, как лучше. Так сказать в «свете перемен» -
объяснял Тимоха директору.
– Так и я ведь вас, милейший Тимофей Николаевич, – с кислецой сказал
директор, – чай не по 58-й отпускаю. А жаль, – добавил он и щелкнул
резиновым штемпелем в трудовой книжке Т.Н. Дудикова.
Тимоха был в отчаянии: с таким штемпелем найти работу на ниве просвещения
было невозможно. Тимофей Николаевич Дудиков хотел было в свете тех, так и
не состоявшихся перемен всколыхнуть общественное мнение. Но люди были
заняты куда более насущными делами. Часть из них, сжимая в руках
продовольственный талон, стояла в очередях за сахаром. Вторая, прижав к
груди заветный вызов, в очередь в ОВИР. Лишенный статьей КЗОТ права на
талоны, бывший учитель истории Тимофей Николаевич Дудиков занял очередь
в ОВИР. И вскоре оказался в теплой стране, где зимуют ласточки.
Эпилог
Спустя несколько лет, в октябре 1991 года новый стереоприемник «Sony»
,любезно преподнесенный в качестве «матаны» (подарка) Тимохиной семье за
покупку холодильника «Амкор» голосом диктора, вещавшего на русском языке,
сообщил печальную новость, – «Убит Игорь Тальков».
Какое-то время Т.Н. Дудиков переживал эту смерть. И ему даже снились сны, в
которых он, как и Игорь Тальков, возвращался в свою страну: – «Страну не
дураков, а гениев!». Но их вскоре вытеснили привычные сны о
«подрастающем» банковском проценте.
Три сеанса
Герман Хорошевский, пианист отеля «Плаза-отель» позвонил ко мне рано
утром.
Гере чуть за сорок. У него все чуть-чуть. Рост чуть выше среднего. Чуточку
лысоват. Слегка сутул. Немного полноват.
Но все это перевешивают два его полноценных качества.
1. Гера – пианист не балуйся! Его манера исполнения слегка холодновата, но в
то же время глубоко эротична. В ней отсутствуют какие-либо преувеличения,
будь то чрезмерное рубато или смена темпов, динамические контрасты или
чрезмерная активизация ритмического начала.
2. Он, как бы это емче сказать… Счастливчик? Нет. Везунчик? Тоже не то. Я
думаю, что ему как нельзя лучше подойдет – «прун». Производное от «пруха».
А пруха, я вам скажу – не какое-то там банальное везение. Пруха – это там где
другому слезы, разорение и петля, Гере – тишь, гладь и Божья благодать…
– Дружок, ты ли это? – хриплым, болезненным голосом спросил Гера.
– В известном смысле.
– Я слышал, ты у нас слывешь за доктора Живaго?
– В некотором роде, – с профессиональной гордостью ответил я.
Поясню, что в эмиграции я стал неплохим массажистом.
– А что случилось?
– Да, понимаешь, косанул меня радикулит. Доктор прописал массаж. Сделаешь?
Я славно пробашляю, – пообещал Герман Хорошевский.
– Элементарно!
Сложив в саквояжик: кремы, масла, автоматический массажер «Акупресс», я
отправился к пациенту.
В дверях с золотым квадратиком «Harry Best – the pianist «(творческий
псевдоним Геры Хорошевского) я столкнулся со звездой эмиграционной
парапсихологии – Брониславой Львовной Н.
– Латала дыры в моем энергетическом поле, – ответил на мой недоуменный
взгляд Хорошевский.
У Геры чудная квартира с видом на речной залив. Добротная мебель,
кабинетный рояль «Шредер», парочка «Роландов», домашняя студия
звукозаписи. И так, по мелочам: хрусталец, фарфорец, бронзец и золотишко. В