потомкам о нас напомнят! Как жили? В чем ходили? Кто кумиры? Одним
словом, завернул я туфли в газетку, свои под стул задвинул… надо же человеку
в чем-то ходить! и был таков.
Шум в связи с туфельным воровством поднялся страшный. Они, оказывается,
на спецфабрике четвертого управления шились, а это вам не хухры-мухры!
Менты даже собаку привозили. В комиссионках стоял такой шмон, что Боже ж
ты мой! Только ищи-свищи! Я же не барыга какой-то. Я же не для продажи. Я ж
для души, из творчески-эстетических, так сказать, соображений! Для истории,
если хотите! Как жили! Что носили и тому подобное…
Леонид Александрович вернул сандалии на прежнее место и вытащил на
скудный свет, льющийся из давно немытого окна, женскую соломенную
шляпку.
– Никогда не видел женщину– гитариста!? – удивился я.
– Для вокала! У хозяйки этой шляпки было удивительно высокое и
одновременно нежно-мягкое сопрано, – разъяснил Л.А.Чик. – Я же ведь не
только играть, я и петь хотел таким же образом научиться!
За шляпкой были извлечены нейлоновые носки – милая история. Цветная
рубаха – симпатичная. Шелковый балахон – потрясающая.
Все эти истории не отличались замысловатостью сюжета. Стучал. Ни зги в
ответ. Вошел. Обменял. Сохранил для истории.
Единственным исключением стала бейсболка с эмблемой черепа и надписью
под ним – «Dream Baby Dream».
– Самый ценный экспонат моей коллекции, – объявил Л.А. Чик. – Несколько лет
тому назад в наш город приезжала всемирно известная группа. По радио и ТВ
промелькнуло сообщение «требуются беневоли» то есть подвижники – по-
нашему. Ну, там аппаратурку передвинуть, типа, микрофончики расставить…
По заключению концерта их гитарист подарил мне эту каскетку. Улавливаете?
Никакой мистики. Подарил и точка. Тут даже его инициалы имеются.
Смотрите!
Л.А. Чик вывернул бейсболку наизнанку.
Я посмотрел. Там и впрямь виднелись выведенные хлоркой, как некогда в
пионерском лагере, чьи-то инициалы.
Спустя час, от всех этих мило-потрясающих историй голова моя трещала,
словно по ней весь день колотили массивной дубиной. В ушах гудело и
стреляло, точно я не с человеком беседовал, а участвовал в крупномасштабном
воинском сражении, в котором вел изнурительно – оборонительный бой. В
конце концов, я решил перехватить инициативу и перевел разговор в иную
плоскость:
– И что, все эти вещи мертвым грузом лежат в вашем шкафу?
– Ну отчего же мертвым! И почему лежат!? – Л.А. Чик даже несколько
разобиделся. – Я их каждую неделю перебираю, обрабатываю специальным
раствором. От всяких там паразитов. Это же как-никак история! Она не должна
быть подпорчена жучками, мышами и молью. Ведь с дырками и плямами – это
уже не история, а ветошь какая-то получается. Потом, у меня есть своя
традиция. Я эти вещи надеваю в день рождения их прежних хозяев. У меня для
этого дела даже календарик специальный имеется, типа как церковных святых.
К счастью они пока еще все живы, а если, не дай Бог, того, то буду надевать и
на день их смерти!
– Оригинально, – воскликнул я, – но согласитесь, нелепо появляться летом на
улице в зимних крагах, а зимой выхаживать в летних сандалиях… или скажем,
мужчина, и вдруг в женской шляпке!?
Л.А. Чик задумчиво покусал бороду, поскреб усы и ответил:
– Ну, что делать… таковы мои принципы… традиция – превыше всего!
Отступишься в мелочах – потеряешь главное…
Хорошо бы, конечно, открыть музей, устроить нужный микроклимат… вещи-
то слеживаются, но где найти спонсора? Хотя нет. В этом деле должен быть
единоличный хозяин. Вот я стану на ноги, подсобираю деньжат и открою.
Непременно!
Леонид Александрович взялся живописать мне будущий музей: его
архитектуру, залы, экспозиции… когда он дошел до лестниц и туалетов, я
понял, что если немедленно не сбегу, то вскоре и сам стану одним из его
экспонатов.
– На минуточку, – я указал Л.А. Чику на туалетную дверь.
– Конечно, конечно. Только вы там осторожней, у меня, видите ли, со смывным
бачком вечные проблемы.
Я вошел в туалет. Щелкнул выключателем. Вместо света на потолке занялось
ультрафиолетовое мерцание. Я открыл кран, но вместо воды, из него донеся
свирепый рык. С бачком я связываться побоялся.
«Лучше бы кран починил, лампочки вкрутил, с бачком разобрался, чем
заниматься черт его знает чем!» – ругал я хозяина, придумывая как мне
выскользнуть из этой злополучной квартиры. Наконец, меня осенило. Из
клозета я вышел, разговаривая сам с собой по мобильному телефону.