и пепельница с его окурками.
Только за стенкой, в давно уже необитаемой квартире, невидимый пианист
играл ноктюрн соль минор (соч. 15 N 3) Фредерика Шопена.
Моцарта, 29
Борису Струнову на шестнадцатилетие родители подарили гитару.
День и ночь, ночь и день просиживал Боря с родительским презентом. Через
месяц-другой он уже довольно недурственно перебирал аккорды любимых
композиций, а спустя полгода написал собственную песню.
Почти все, кто слышал Борину композицию, охарактеризовали ее емким
определением «класс», но нашлись и такие, кто обозвал «лажей».
Тогда Борис решил написать совершенную песню, в которой идеальная
поэтическая строфа ложилась бы на безупречную музыкальную гармонию. Но,
как ни пытался юный сочинитель одолеть эту проблему, в итоге всегда выходил
стандартный: тон, полутон, тоника, субдоминанта, домината, а в стихотворной
форме: ямб, хорей и допотопный амфибрахий.
Испробовав все привычные формы сочинительства, Боря бросился к
нетрадиционным, то есть решил прибегнуть к галлюциногенным препаратам. И
тут ему приснился сон.
Лето. Утро. Солнце. Каникулы. Из кухни аппетитно пахнет клубничным
вареньем.
– Боря, будь добр, сходи за почтой, – просит его бабушка. – Уже два дня никто в
ящик не заглядывал.
Борис хотел было отказаться, но это грозило потерей его любимой клубничной
пенки. Начинающий композитор спустился вниз. Открыл ящик. Вытащил
газету «Социалистическая индустрия», журнал «Здоровье», почтовое
уведомление и обклеенный красивыми иностранными марками желтый
конверт. На нем замысловатым шрифтом, было выведено «Boris Strunov».
Острым ногтем, отращенным специально для гитарных переборов, Боря
вспорол желтый бок и достал из конвертных внутренностей белоснежный лист.
«Дорогой Борис…
Общество покровителей музыки…
путем тайного голосования…
…среди многочисленных претендентов, выбрало вас и желает вручить вам
тайну совершенной гармонии.
По этому поводу вам надлежит явиться сегодня в 19 00 по адресу ул.
Моцарта дом 29. Аудитория 777. Просьба не опаздывать».
Весь день Боря провел с гитарой.
– Вдруг, – размышлял он, – меня попросят спеть что-нибудь из моего
сочинительства. Выбрать-то выбрали, а послушают и переменят решение.
В 18:00 Борис вышел из дому. В 18:05 пришел на остановку. Неожиданно
быстро появился нужный ему трамвай. Борис вошел в полупустой вагон и
занял место у окна.
– Следующая остановка– Воровского, – объявил водитель.
– Уф-фу-уф-фу-фу? – тяжело простонали, закрываясь, дверные створки.
Трамвай дернулся и потащил, весело грохоча на стыках, юного сочинителя к
нужному адресу…
– Депо, – объявил хриплый мужской голос – У выхода предъявим билетики
водителю.
– Как депо? – возмутился Боря. – Мне на улице Моцарта надо было выходить.
Почему вы не объявили, что трамвай идет по другому маршруту.
– Не надо спать, пацан, – заявил водитель. – Я объявлял! Попрошу предъявить!
– Вот, пожалуйста, – Борис протянул билет.
– Не прокомпостированный, – констатировал водитель. – Штраф три рубля!
– Но у меня нет с собой таких денег, а не прокомпостировал, потому что
проспал. Ведь вы же сами сказали, что я спал. Вот билет…
– Не прокомпостированный! Платим, штраф или следуем в диспетчерскую!?
Пока составляли протокол. Пока Борис ждал нужный трамвай.
Одним словом, вбежал он в дом номер 29 по улице Моцарта, когда
вестибюльные часы пробили ровно семь. Вихрем взлетел на седьмой этаж.
Тайфуном пролетел по гулкому коридору и сильно рванул дверную ручку
аудитории 777. В ней кроме пустых столов, аудиторных стульев, поднятых на
попа и равнодушно глядящих своими тонкими ножками на лепной потолок да
грузной уборщицы никого не было.
– А где все?
Боря протянул тетке желтый конверт.
– Насрали и разошлись, – сердито выкрикнула уборщица. – А ты махай теперь!
Иди! Иди! Неча тут…
Борис устало вздохнул. Закрыл дверь и побрел по темному коридору к
светящемуся жидким голубоватым светом выходу…
– Боря вставай, – трясла его за плечо мама.
– Что, а как же все? Где…
– Не знаю как все, а ты точно в школу опоздаешь. Вставай! Вставай…
Мать ушла на кухню готовить завтрак…
В тот же день после школьных занятий Борис Струнов пошел не домой, а
отправился на улицу Моцарта 29. Однако в здании N 29 располагалось не
музыкальное общество, а городская психиатрическая клиника! Боря вошел во