слабых здоровьем соседей в госпиталь, Толя с головой ушел в организацию
школьной рок-команды. Дирекция, понимая злободневность вопроса, назначила завуча по воспитательной работе Макара Антоновича посредником
между Толей и дирекцией школы.
– Толян, слухай сюды, – сказал завуч. – Немедленно сбрей пейсы, бахрому,
сыми эти «пидарские» кольца, и ты получишь гупера. (динамики). -
Заметано: Толя пошел на компромисс. Через несколько дней, подравняв кое-
что на голове и “техасах”, Толя поехал с Макаром Антоновичем на подшефный
завод за аппаратурой. В целом и в частностях она оказалось старьем, мусором и
обломками.
Убогие колонки «Аккорд-10» издавали кашляющие и хриплые звуки. В
предположительно солирующей гитаре фирмы «Иолана» не хватало одного
звукоснимателя и пары колков. На бас-гитаре «Орфей» отсутствовали струны.
Орган «Вельтмайстер» походил на фисгармонию. Комплект тесловских
микрофонов носил на своих металлических сетках отпечатки чьих-то зубов. Во
всем этом лампово-транзисторном хламе привлекательней всего смотрелась
барабанная установка рижского производства…
Раздобыв золотой краски, Толик, вывел на большом барабане сурово -
романтичное название «The Руссичи» и принялся формировать состав.
Барабанщиком и руководителем Толя назначил себя. Гитаристом утвердил
меня (человека, поведавшего этот рассказ). Басистом объявил узкоглазого и
коротконогого Тимура Багирова.
– Но он же не умеет играть, – возразил я Толе.
– Зато на Леннона похож, – оборвал руководитель.
Горячий спор разгорелся вокруг клавишника.
Толя предлагал слабенького аккордеониста славянина Лешу Дьякова. Я-
сильного классического пианиста еврея Леню Кантора. Нельзя передать
словами шум, поднятый руководителем группы. Отборный мат дрожал на
стеклах и ухал в углах маленькой репетиционной комнатки. Самым приличным
предложением длинной петляющей Толиной речи было: «Я лучше раскромсаю
аппарат, чем сяду играть с кучерявым!»
Не подействовало и то, что Леня согласен тягать аппаратуру, что он классно
разбирается в электронике и что, наконец, он– парень с окраин.
– Нет, – Толя категорически отвергал аргументы в пользу Кантора.
Я уже было хотел сдаться, как в мои руки попал журнал «Кабета и Жице» (из
которого мы в основном черпали сведения о современной рок– музыке).
В статье о «Битлз» я обнаружил слово «жиде»: за ним стояли фамилии
битловского менеджера Брайна Эпстаина и барабанщика Ринга Стара. Я ткнул
Толе пальцем в слово «жиде» и указал на фамилию битловского ударника.
– Ты хочешь сказать, что Ринго– кучерявый? – недоуменно спросил меня
Усикум.
– Я ничего не хочу сказать. Я только констатирую!
– Как ты можешь констатировать. Когда ты не знаешь польского, -
ухмыльнулся ударник Толя.
– Хорошо, – ответил я. – Пойдем к Стасу Ковальскому…
Стас Ковальский, перешагнувший полувековой рубеж жизни, но так и
оставшийся без возраста человек, являл собой, как тогда говорили, нерушимую
связь поколений и социальных слоев советского народа. Стас водил дружбу с
замом винного отдела и репрессированным троцкистом. Распивал спиртные
напитки с несовершеннолетними и с людьми, давно позабывшими свой
возраст. Ковальский встретил нас своим любимым вопросом «Цо маж?» и с
любопытством глянул на наши карманы.
– Переведи, что тут написано… – Толян ткнул в статью о «битлах».
– То есть работа. А за всякую работу повинно наливать, – перебил его
Ковальский.
– Налью, – Усиком отвернул полу пиджака.
– Дзе? – Стас заглянул в журнал.
– Тут, – указал Толик.
– Жиде, – прочел Ковальский.
– Кто? – взволнованно осведомился Усиком.
– Все, – объявил переводчик.
– И этот? – барабанщик ткнул пальцем в фотографию Ринго Стара. – Не может
быть!
– И той. Вшысткие вокуль, сына, жиды! Вшистко едно жидовско паньство!
Толя вмиг стал чернее грозовой летней тучи, даже пить отказался.
– Ну, так берем Кантора на орган? – поинтересовался я у руководителя, выходя
из Стасова подъезда. Толя промолчал.
А вечером из Толиной комнаты исчезла фотография «The Beatles» и портрет
Ринго Стара. На следующий день Толя явился в школу без колец, а после
занятий постригся и объявил:
– Иду записываться в бокс.
Руководство группы легло на мои плечи….
В составе замелькали еврейские фамилии: Кантор, Сандлер, Дольник,
Абрамович…
– А что же Толик? Как же он? – спросит читатель. Скажу только, что знаю.
В секции бокса Толе не повезло. И рост у него был что надо. И левая ударная.