“Палату номер шесть”! Ведь если так будет продолжаться и дальше, то я
попросту буду вынужден отстранить вас от руководства коллективом. Все ваши
предшественники, Лев Ефимович, покидали дирижерский пульт, только, как
говорится, вперед ногами! Не нарушайте традицию, Лев Ефимович. Не
нарушайте! – Директор дружески хлопнул Льва Ефимовича по плечу и добавил:
– С завтрашнего дня жду от вас улучшений.
Однако дирижер не только не улучшил обстановку в оркестре, но и вовсе
бросив работу, уехал с «песняриком» в зарубежную архисовременную клинику.
Дня через три пришло сообщение о смерти “песнярика”, а за ним– уведомление
о самоубийстве дирижера. Лев Ефимович сбросился с балкона своего
гостиничного номера.
Л. Е. Капельмана быстренько схоронили. Повздыхали, покрутили у виска…
Назначили нового дирижера. И если бы не питавшая симпатии к дирижеру
“первая скрипка”, то о Льве Ефимовиче и думать бы позабыли.
– Ну что вы в самом деле ходите, – болезненно скривился следователь, когда в
очередной раз увидел силуэт Первой скрипки оркестра. – Я же вам уже сто раз
говорил, и еще раз повторю. Это обычное самоубийство. И предсмертное
письмо – тому свидетельство. Сколько раз мы его уже с вами читали? Пятьдесят
пять? Девяносто девять?
Первая скрипка молча кивнула головой.
– Ну, Бог с ним, прочтем в сотый – юбилейный!
Следователь стал декламировать подчеркнутый желтым фломастером текст
письма.
“… человек, которого многие называют песняриком, был моим сокурсником по
консерватории. Из зависти к его таланту и неистребимого желания быть
всегда первым я убил этого человека. Он, каким-то таинственным образом
выжил, а может, воскрес?” (Следователь поморщился, точно разгрыз
горошину черного перца).
“Я встретил его в этом городе в образе уличного попрошайки. Я
пытался исправить ошибку молодости… В моей смерти прошу никого не
винить.”
Следователь снял очки, устало спросил:
– Ну и какого рожна вам нужно?
– Мне надо знать истину! Я навела справки. Дело в том, что Лев Ефимович ни с
каким “песняриком” в консерватории не учился. Жизненные дороги Льва
Ефимовича и этого несчастного никак и никогда не пересекались. Здесь что-то
не так! В этом деле, выражаясь музыкальным термином, нет коды!
– Возможно, – согласился следователь. – Но есть и другой вариант. Сбрендил
ваш дирижер. Слетел с резьбы. Навыдумывал, черт его знает что! Вы ведь, творческие люди, большие мастаки по этой части.
– Очень может быть, – согласилась Первая скрипка. – Но почему он это
выдумал. Вот вопрос! Тут явно какая-то тайна.
– О! Это уже не ко мне, – замахал руками следователь. – Это к оккультисту,
магу, Гарри Поттеру, но лучше всего, оставьте вы это дело. Все эти тайны,
фантазии, легенды и прочая, прочая, поверьте моему опыту, доведут вас либо
до цугундера, либо и вовсе не дай, конечно, Бог, до погоста…
Вскоре за этим разговором оркестр, которым некогда руководил Лев
Ефимович, приехал на гастроли в заокеанский город.
После концерта известный когда-то музыкант (скрипач-виртуоз), пригласил к
себе в гости Первую скрипку оркестра.
– Прошу вас.
Старый виртуоз ввел гостью в гостиную. Уютно потрескивали свечи. Огонь от
камина плясал на фужерах баккарского хрусталя. Овальный стол был
сервирован бело-голубым мейсенским фарфором. Зажурчало разливаемое в
бокалы вино. Застучали вилки и ножи. Зазвучали музыкальные термины:
модерато, тон, гармоника…
– Вы сегодня несколько вульгарничали в “Allegro moderato”, – дурашливо
погрозил “первой скрипке” старый виртуоз. – В некотором смысле даже
издевались: вот, мол, я какая! Хотя, положа руку на сердце, я и сам в молодости
любил ввернуть вздорные, порою идущие против принципов отечественной
скрипичной школы и противоречащие звуковым намерениями автора,
новшества… не раз, знаете ли, били меня критики, но по счастью выжил. Чего
не скажешь о вашем прежнем дирижере – Капельмане, – старый виртуоз
горестно покачал головой. – Печальная, печальная история. Такой молодой
человек и… Я ведь хорошо знал его семью. Вместе с его дедом учился в
консерватории. Редкостного таланта был музыкант, ни к ночи будет помянут,
дьявольски мощного таланта! Да и ваш дирижер не без искры Божьей!
Мощное, сбалансированное звучание оркестра. Тонкое понимание текста. Еще
бы пару лет, и это была мировая величина. Царство ему небесное. Земля пухом.