– Дамочка из наших? – полюбопытствовал обрадованный клавишник.
– Ну, ты даешь, чувак! Наша – верный голяк! Разденет без всяких перспектив.
– На тутошней! – изумился Филипп. Веня утвердительно качнул мохнатыми
ресницами.
– Ничего?
– Как тебе сказать, вроде ничего. Только «левая» немного.
– Коммунистка? – воскликнул подзабывший былые определения Филипп.
– Хуже, брат! – буркнул Лосик. – Куда как хуже!
– Сексуальные аномалии, – Киряев хитро подмигнул.
– Не совсем так.
– А что ж?
– Стремительно развивающийся отъезд на почве маниакального преследования
здорового образа жизни.
– А чё это?
– Да хрен его знает. Что-то вроде вегетарианства. Конкретней – фортиссимо
хвощей и полный бекар на бацилу (мясо). Вполне стал соответствовать своей
фамилии, еще немного и откину копыта. Пустой желудок разжижает кровь и
нарушает творческую деятельность!
– What problems! – удивился Филипп.
– А куда денешься, бумаги позарез нужны. Без ксивы, старый, только открытый
космос. Вот и кушает Веня «туфю».
– Это еще что за феня такая!? – удивился клавишник.
– Туфя, Филя, – Веня поморщился, – как тебе объяснить. На вид не описать, на
вкус – не за столом будь сказано. Короче, хуже лабни без парнаса! – и бывший
солист ансамбля «Голубой Экспресс» сделал кислую мину.
– А это что, бунт плоти? – и Филипп указал на целлофановые ошметки.
– Отличный вопрос! Меткое сравнение! Незнамская школа! – восклицал Веня. -
Отпросился пописать, пока моя «гну» стоит в очереди за экологически чистым
сеном!
Несколько минут он молча глядел за окно, где выглянувшее из-за облаков
солнце с аппетитом пожирало снежные хлопья нового столетия.
– Ops! А вот и моя антилопа чешет. Сейчас буду отшинкован по самую
кочерыжку! – испуганно вскричал Веня Лосик, увидев за стеклом сухопарую
даму в мужских байковых шароварах.
– Let me introduce you to my friend Phil, hundred years, hundred winters, так
сказать, не виделись.
Дама была представлена клавишнику. Это была средних лет женщина с
тяжелым выступающим подбородком, печальным коровьим взглядом в
бесцветных глазах и полиэтиленовым забитым пучками травы пакетом в руках.
Она и впрямь походила на африканскую саблерогую антилопу.
– Pleased to meet you here, – дама протянула свободную руку.
– Me too, – Киряев пожал костистую, как птичья лапка, женскую ладонь.
Филипп хотел, как водится, сказать о погоде, скидках на рождественскую
распродажу… – What is this, – оборвала его дама и указала на вкусно пахнущие
сосисочные останки. Шансы на иммиграционные бумаги стали стремительно
падать. Веня неожиданно приосанился, лицо его окрасилось легким румянцем,
голос окреп, глаза засверкали. Киряеву вдруг показалось, что сейчас Лосик
взгреет эту вздорную «антилопу» и за туфю, и за салат из ботвы, и за
отсутствие «ивасей», и искоренения полыни из местной флоры… Но Киряев
глубоко просчитался.
– Да я только горошек, душа моя, колбасу вот он кушал! – воскликнул Веня,
указывая «антилопе» на опешившего товарища. Я ему говорю «it's not good, it's
not good», а он мне – «delicious, delicious», еще и меня упрашивал съесть.
Насилу отбился!
Филипп хотел возмутиться, потом подумал: «Да будет с него. Какой с
контуженного спрос!» Веня говорил еще довольно долго, но уже больше
терминами и определениями, которым мог бы позавидовать лектор-диетолог из
общества медицинских знаний. Вненациональные слова: «туфю» и
«килокс» использовались В. Лосиком только с английскими прилагательными в
превосходной форме: more then и Best of, а русские борщ и сало с
отрицательными частицами no, never. Блистательный спич был закончен
«глубокомысленным» афоризмом: «Скабрезное берло, чувак, мешает тонкости
восприятия мира!» Дама была удовлетворена. Шансы на иммиграционные
бумаги спасены.
Киряев согласно закивал головой и подумал: «Эко тебя, братан, зацепило!» В
этом соглашательском кивке Венина сожительница, очевидно, узрела акт
глубоко покаяния и предложила Киряеву тотчас же откушать у четы
рождественской «Туфи».
– Поехали, май фрэнд, поверь, не пожалеешь. Лорен (Веня указал на
«саблерогую антилопу») из этой самой туфи такие кренделя выписывает, поца
с два ты где съешь такое. А салат с ботвы! Блеск, я тебе отвечаю. Морса выпьем
– ячменный колос с лимоном. Обычно мы пьем его на ночь, но по такому
случаю бухнем в обед. Я тебе еще и «скидочный» купон на «килокс» подарю.
Киряев представил себе весь этот арсенал блюд и напитков и категорично
отказался.