– Или я, или я. – смолкли птицы. Дворник бросил свой лом.
Совещание закончилось, и Илья Владимирович вместе со всеми вышел в
приемную.
– Зинаида Петровна, минут на тридцать меня нет. Я там, – главврач указал
пальцем в потолок.
– Ясно, – игриво ответила секретарша.
Илья Владимирович запер дверь.
– Или я… – зазвучало на дальнем конце больничного двора.
Сел в кресло.
– Или я… – звучало под окном.
Главврач перевязал жгутом руку в локтевом суставе. Быстро поработал
кистью.
Попавшая в ловушку кровь обнажила причудливую геометрию вен. Толстые,
тонкие, прямые и изогнутые они напоминали реки, обрывающиеся у похожей
на озеро ладони.
– Или я… Игла безболезненно скользнула в вену: «Кое-что я все-таки еще
умею» – с удовлетворением отметил Илья Владимирович. И ввел содержимое
шприца.
– Или я. Или я..
Голос слабел, как будто кто– то крутил к нулевой отметке барашек
громкости на невидимом приемнике. Тело Ильи Владимировича дрогнуло.
Руки, сжимавшие подлокотник, разомкнулись и безжизненно повисли. Лицо,
как говорится, здорового розового цвета, стало, что холодный белый мрамор.
Зеленовато – голубые глаза ввалились. Пришедший через час в кабинет
главврача доктор Молибога констатировал смерть. Вскрытие установило – от
передозировки. Горожане поставили свой диагноз «Доктора заказали». И,
правда, не успели отслужить по главврачу 40 дней, как больницу закрыли.
Дефолт!
Так никто и не узнал истинной причины смерти Ильи Владимировича. А через
год об этой истории и вовсе забыли.
Линия
История эта произошла, поди, лет тридцать тому назад, в апреле. На
улицах и переулках большого старого города сопливела весна. Ожиданием «des
aventures incroyables» (невероятных приключений) копошилась она в моей
живущей ощущением судьбоносных событий семнадцатилетней душе.
Все предвещало чудо – и влетавший без спроса в класс ветер. И старые, готовые
вот-вот взорваться клейкой юной листвой деревья, Молодая апрельская луна,
каллиграфической буквой «С» заглядывающая в мои романтические (с
изрядной долей секса) сновидения.
Неизвестный, загадочный мир приоткрывал в них свои покрова. Там дули
розовые ветра, шумел голубой океан, и восхитительные женщины открывали
мне свои загадки. Что такое «ветра», живя в микрорайоне с романтическим
наименованием «Семь ветров», я уже знал. Что такое восхитительная женщина
– догадывался. Догадки требовали подтверждений (теория без практики мертва,
учили меня в школе). Поэтому жадно вглядывался я в женские лица, силясь
разобрать в них ту, что станет моим первым откровением, но они, не обращая
на меня внимания, почему-то пробегали мимо. То ли взгляд у меня был
слишком откровенный, то ли мой моложавый вид внушал им определенные
опасения. Да и что еще могли внушить моя вздорная челочка, да мятый
пиджачок, битком набитый комплексами, молодого – метр с небольшим -
застенчивого человека. С такими данными надо было пить бром и читать
Фрейда, а не запираться в темном закутке, прозванным отцом тещиной
комнатой, и царапать там грубым металлическим пером девственную чистоту
меловой бумаги, сочиняя романтические стихи, посвященные той, навечно
первой.
Сегодня, давно раскусив различные варианты женских загадок, я поступил бы
именно так. Тогда писал, улавливая в музыке скрипучего пера сладострастные
аккорды будущих наслаждений. О, если бы я знал, какие вирши мне вскоре
придется строчить, я б вовек не ел в ту зиму апельсинов с оливками!
– Причем тут апельсины? – спросит кто-то А вот причем. В зиму,
предшествующую моей 17 весне, в овощной магазин, находившийся как раз в
моем доме, завезли невиданных до той поры толстокожих, марокканских
апельсинов и маслянистых, как сытые кошачьи глаза, греческих оливок.
Сказать, чтоб они мне нравились, хм!!! Но мама. Ох эти мамы, дай им Бог
здоровья.
– Витамин «Б», витамин «С». Эпидермис, иммунитет, гены роста.
Какие только термины не придумывала мать, заталкивая в меня
очередную порцию витаминов. Я люблю свою маму, и даже сегодня продолжаю
послушно глотать умопомрачительные диеты и делать немыслимые
очистительные процедуры…
Теперь помножьте мои 17 лет на весь тот богатый спектр витаминов,
способствующих повышению сексуального тонуса, и вы получите ответ и на
похотливый блеск, появившийся в моих глазах, и на рифмоплетство, и
наэротические сновидения.
Как вскоре выяснилось: шуршали листы, и скрипели перья не только в моем