– Не выйдет. У меня… короче, сделаешь умное лицо и подтвердишь, что уважаешь выбор совета мастеров.
– Так они и поверили.
– Не твои беды.
– Ладно, с Седым разберемся потом… Стриж!
– Да?
Брат наконец обернулся, и Орис понял, что мстить больше не хочет. Дурь это, терять и отца, и брата. А вот выяснить, что же у них такое произошло, надо.
– Пойдем, что ли, завтракать? Сатифа оладий испекла. К твоему возвращению, шисов ты дысс.
Глава 4. А был ли Тигренок?
Одной из особенностей сильных шеров является непроизвольное влияние на погоду. Особенно это относится к шерам водной и воздушной стихий, принадлежащим к королевским семьям. Один из самых известных случаев такого влияния – семидневный дождь, накрывший всю территорию империи после победы над Школой Одноглазой Рыбы. Некоторые утверждают, что виной его была Ольберская королева Киллиана Стальная, ради мира в империи убившая своего возлюбленного, одного из личных учеников Ману.
Ученые отрицают возможность того, что причиной погодной аномалии послужила непосредственно смерть самого Ману, называющего себя сыном Синего Дракона.
2 день журавля
Шуалейда шера Суардис
Она проснулась от холода. В окно задувал мокрый ветер, шуршал в ветвях каштана дождь. Остатки сна тоже были холодными и мокрыми: кривая зеленая луна, темные дома и страшная крылатая тварь, воющая посреди мостовой.
Шуалейда поежилась, не открывая глаз. Потянулась к любимому – и наткнулась на кусок металла на остывшей подушке. Не желая верить, зажмурилась. Позвала:
– Тигренок!
Никто не откликнулся, только ветер хлопнул рамой.
Шу открыла глаза, оглядела комнату, остановилась взглядом на паре вешалок: ее платье для сегодняшнего обеда висело на месте, одежда Тигренка исчезла. Под вешалкой валялись лишь шелковый платок и кружевные манжеты, оторванные от сорочки. Мальчишка… Истерический смех заворочался в груди, выплеснулся кашлем, отдался тошнотой и болью в висках. Игрушечная птичка, когда-то подаренная Даймом, разразилась щегловой трелью. Шу смахнула с лица дождевые капли и хотела улыбнуться его заботе, но губы не слушались, замерзли.
Подобрав одеяло и закутавшись, Шу сползла с кровати, подошла к вешалке, подняла оторванные манжеты, поднесла к лицу. Они пахли пылью, словно пролежали год в сундуке. Только пылью.
Она отбросила ненужную тряпку в камин, проследила, как кружева вспыхнули – веселыми желтыми бабочками. Снова оглядела комнату в поисках… чего? Она сама не знала, что ищет, пока не наткнулась на забытую в кресле гитару. Вдруг показалось, что не было никакого металла на подушке, что Тигренок где-то рядом – верно, он снова пошел за цветами? Не мог же он оставить свою любимую гитару!
Потеряв по дороге одеяло, Шу подскочила к окну, высунулась под дождь – теплый, чудный дождь! Дождь пах им, любимым, он был совсем рядом…
Туфли валялись под окном. Одна у самой стены, вторая – в поломанных кустах айвы шагах в десяти. На колючках болтался атласный рукав, трепыхались под дождем клочья батиста. По краю сознания скользнуло удивление: слишком далеко для прыжка из окна… и высоко, четвертый этаж. Он не сломал себе ничего? Может быть, ему больно и нужна помощь?
Не рассуждая о том, хочет ли он помощи от нее, Шу метнулась прочь из тела, искать его – по всему дворцу, по парку, по городским улицам…
Тигренок был на площади Единорога. В доме маэстро Клайво. И ему в самом деле было больно: треснувшее ребро, разбитый рот, рана на голове. Правда, это все не мешало ему уплетать оладьи в компании самого маэстро, какой-то старухи и парня лет двадцати. О чем они разговаривали, Шу не стала слушать. Ему весело, он дома, а злобная колдунья, которая держит менестрелей в рабстве, осталась далеко.
Не то кашель, не то смех заставил ее согнуться пополам и схватиться за подоконник, чтобы не вывалиться из окна. Дождь хлынул с новой силой, потемнело. Оторванный рукав на колючках хлопал на ветру, мечтая улететь в небо. Как сказал Дайм, ласточки не поют в неволе? Или стрижи не поют, какая разница. Пусть летит, подери его ширхаб. Прочь!
Не обращая внимания на сотрясающий ее кашель – нет, смех, это же так смешно, правда? – Шу выдернула из кустов все, что осталось от Тигренка. Туфли, рукав от камзола и клочья сорочки полетели в камин вслед за кружевами. Туда же чуть было не отправилась гитара, но в последний момент Шу остановилась. Гитара не виновата, что ее владелец – тупой троллий дысс. Менестрель нюханный.