- Незавидная участь, - пробормотал Лэйд, - Таких деталей я не знал. Знал только то, что после неудавшейся демонстрации вы поспешно собрали чемоданы и убыли, разгромив собственную лабораторию и оставив несколько записок крайне невежливого содержания в адрес своих бывших коллег и благодетелей.
Кажется, Блондло немного смутился.
- Я не помню, как покинул Францию, - признался он, - У меня был жестокий приступ мозговой горячки. Я рвался прочь, мечтая лишь об одном – оказаться подальше от оглушающей, стрекочущей всеми своими поршнями, цивилизации, чтоб в тишине и спокойствии вновь взяться за дело. Я даже не помню, как брал билет в порту, кажется, я просто ткнул рукой в первый попавшийся. Я отбыл из Дюнкерка не имея ни плана действий, ни направления, одни только рабочие записи и пыл, не угасший в моем сердце!
Лэйд понимающе кивнул.
- Дайте угадаю, что последовало за этим. Едва только вы прибыли в Новый Бангор, ваша работа стала необычайно спориться. Научные эксперименты демонстрировали самые превосходные результаты, мало того, ваши злосчастные лучи оказались в тысячу раз эффективнее, чем вы думали.
Блондло неуверенно шевельнул головой.
- Но откуда вы…
Да, подумал Лэйд, это в духе Левиафана.
Обнаружив в человеческой душе свежую рану, он обыкновенно внимательнейшим образом ее изучает. Не из милосердия – чудовищам вроде него незнакомо это чувство – из одного лишь неутомимого любопытства. Иногда он исполняет желания таких чудаков, чьи раны неизлечимы.
И происходит чудо.
Изобретения, которые не могут работать, не должны работать, не в силах работать, чтобы не нарушить фундаментальные законы вселенной, вдруг принимаются непринужденно функционировать, вращая шестерни или генерируя странные излучения. Черт, подумал Лэйд, я видел здесь уже по меньшей мере три вечных двигателя, и все три были удручающе работоспособны… Один из них, купленный на рынке за шиллинг и три пенса, уже полгода стоит у Скара Торвальдсона в кабинете, перемешивая веерообразными лопастями спекшийся от жары воздух на манер вентилятора, но Скар не видит в этом ничего странного, для него это вполне в порядке вещей. Старый добрый Скар… Непревзойденный спорщик, надежный партнер по Хейвудскому Тресту и превосходный собутыльник, он имел лишь один недостаток – не существовал в объективной реальности.
Об этом нельзя забывать. Он не человек в полном смысле этого слова, он - один из восковых болванчиков, которых Левиафан лепит от скуки, населяя ими свои владения. Беда только в том, что этот болванчик выглядел на порядок разумнее, умнее и человечнее, чем любой из этих семерых, сидящих за столом, подумал Лэйд, ощущая подступающую к горлу тоску с горьковатым миндальным привкусом.
- Если ваше изобретение завершено, отчего бы вам не вернуться на вашу неблагодарную родину? – осведомился он вслух, - Не пожать небывалый триумф, не опозорить жалких скептиков?
Плечи Блондло немного поникли. Он уже, верно, пытался, подумал Лэйд. Как пытались в свое время мы все. Левиафан может исполнить твою мечту – иногда самым паршивым для тебя образом – но он не позволит тебе убраться прочь, прежде чем наиграется всласть…
- Я… Исследования потребовали больше времени, чем мне думалось. Надо было проверить излучение во всем спектре, так сказать, определить порог интерференции, выявить амплитуду волны… Рутинная работа, но я должен был довести ее до конца.
- И вы решили приступить к полевым испытаниям? – не без язвительности уточнил Лэйд, - Потому и подвизались в том же ремесле, что и здесь присутствующие? Кроме того, начали брать плату за свои маленькие услуги?
Тонкие пальцы Блондло прошлись коротким нервным арпеджио по столешнице.
- Мне было необходимо финансирование для дальнейшей работы! – огрызнулся он, на мгновенье ослепив Лэйда блеском своих треклятых линз, - Что мне прикажете делать, работать на плантациях сахарного тростника? Черт побери, имея в своем распоряжении такое мощное средство, как N-лучи, я владею колоссальным преимуществом перед вами, самопровозглашенными жрецами, демонологами и оккультистами! Моя сила дарована мне не предрассудками, но наукой! В этом городе отчаянно много иллюзий и странных оптических эффектов, N-лучи рассеивают их без следа. Я всегда нахожу утерянное, я знаю, где искать сокрытое, меня не может сбить с толку даже самая изощренная маскировка. Кроме того, - он мягко, почти нежно протер манжетой халата одну из линз, - я отнюдь не беззащитен.