Лэйду уже порядком надоела вся эта болтовня. Чтобы не отпустить какую-нибудь остроту, он набрал воздуха и грудь и продекламировал:
Окраска их была багрово-чёрной,
И мы, в соседстве этих мрачных вод,
Сошли по диким тропам с кручи горной.
Угрюмый ключ стихает и растёт
В Стигийское болото, ниспадая
К подножью серокаменных высот.
И я увидел, долгий взгляд вперяя,
Людей, погрязших в омуте реки…
А, холера, как там дальше… Что-то про нагую толпу и знатную потасовку…
Он сбился на полуслове, но всё равно заслужил восхищённый взгляд Уилла.
— Была свирепа их толпа нагая, — легко процитировал он, подражая манере самого Лэйда, — Они дрались, не только в две руки, но головой, и грудью, и ногами, друг друга норовя изгрызть в клочки… Вы знаете наизусть «Божественную комедию», мистер Лайвстоун?
— Как бы не так! — буркнул Лэйд, — Чертоги моей памяти отведены под более важный товар, чем эти легкомысленные стишки. Но я нарочно пролистал с утра книгу, чтобы доставить вам удовольствие. За всеми нашими разговорами мы, кажется, сами не заметили, что перед нами распахнулись врата Пятого круга!
— Юдоли людей, погрязших в гневе и унынии, — подтвердил Уилл, — Что ж, я понимаю, отчего архитектура Олд-Донована наводит вас на мысли об унынии, однако гнев… Что ж, кажется я вправе рассчитывать на ещё одну превосходную историю, не так ли?
Лэйд покачал головой.
— Проявите милосердие к моему горлу. В моём возрасте не так-то просто болтать без умолку. Впрочем, сознавая свою ответственность, я готов предложить вам равнозначную замену. Я обеспечу вас рассказчиком, и недурным.
— Этот тот приятель, о котором вы говорили?
— Он самый. К слову, мы уже пришли. Видите тот дом по правую сторону? Белый?
Уилл немного напрягся, что не укрылось от Лэйда. Можно было понять, отчего. Среди прочих домов Олд-Донована, многие из которых годами не знали ремонта и зияли прорехами, указанный Лэйдом трёхэтажный особняк выглядел не лучшим образом. Скорее, как увечный старик в длинной шеренге родственников.
— Он… Ваш приятель живёт там? — уточнил Уилл, — Что ж, не моё право порицать его вкусы, однако мне кажется, что дом находится не в лучшем состоянии. Дырявая крыша, выбитые окна…
— О, не беспокойтесь. Мой приятель в некотором роде аскет, он совершенно нетребователен к обстановке. Но он очень радушный хозяин. Уверен, он произведёт на вас доброе впечатление.
— Мне позволено будет спросить как его зовут, вашего приятеля?
Чем ближе к дому они подходили, тем большую нервозность проявлял Уилл. И пусть заключалась она пока лишь в насторожённом взгляде и лёгкой дрожи пальцев, это полностью устраивало Лэйда.
— Вы можете называть его мистером Пульче.
— Он итальянец? — поинтересовался Уилл, — Слово кажется мне знакомым…
— Британец. Впрочем, он сам представится вам в самом скором времени.
Дверной молоток так основательно приржавел к своей металлической колодке, что Лэйд не сделал даже попытки им воспользоваться. Вместо этого он поднял трость и уверенно постучал в дверь набалдашником, породив скорее тревожный треск древесины, чем стук.
Ему пришлось сделать это несколько раз, прежде чем из-за двери послышался голос.
— Убирайтесь! Идите прочь! Иначе я оторву ваши проклятые головы и выдавлю глаза десертной ложкой!
Уилл машинально отступил на шаг от двери.
— Мне кажется, ваш приятель не ждёт гостей.
— Ерунда, — легкомысленно возразил Лэйд, вновь обрушивая трость на трещащую дверь, — Мистер Пульче — добрейшей души человек, отзывчивый и гостеприимный малый. Уверяю, он будет счастлив нас видеть. Мы ещё посмеёмся над этой его шуткой! А уж какой он потрясающий рассказчик!.. Эй, мистер Пульче! Это я, ваш старый приятель Чабб. С вашего позволения, мы хотели бы зайти.
— Зайти? — голос хрипло расхохотался, — Я надеюсь, кто-то наконец всадил вам нож в живот, Чабб, и вы испускаете дух на моём пороге? Пожалуй, это единственная ситуация, в которой я по-настоящему был бы рад вас видеть!
— Старый шутник, — Лэйд подмигнул Уиллу, — А уж это его особенное чувство юмора… Мы можем войти, мистер Пульче?
— Чего бы вам не войти, чёрт вас раздери? Будто вы не знаете, что мне самому не открыть эту проклятую дверь!
Лэйд кашлянул.
— Верно, я и забыл. Весьма нетактично с моей стороны. Видите ли, дело в том, что мистер Пульче, прекрасный человек и душевный собеседник, иногда подвержен приступам ипохондрии. Особенно скверно на него действует голод.
— Но если он голоден, отчего просто не зайдёт в ближайший ресторан? Я, кажется, видел один в квартале отсюда.