— Нет, сэр, — удивительно спокойно ответил Уилл, — Это вопрос иного рода. Вопрос доверия. Я заключил с вами договор не только лишь потому, что видел в вас Бангорского Тигра. Я доверял вам. Но с каждым днём, проведённым в вашем обществе, я узнаю нового не только о Новом Бангоре. И чем больше я узнаю, тем сильнее боюсь того, не злоупотребляете ли вы моим доверием?
Лэйд зарычал сквозь зубы. Собственная беспомощность досаждала ещё больше, чем боль в ободранных запястьях.
Смирись, Чабб, мысленно приказал себе он. Сейчас роли распределились именно таким образом и не тебе сетовать на справедливость. Беспомощный хищник и самоуверенный щенок. Не клацай прежде времени зубами…
— Что это значит? — нетерпеливо спросил он, — Я дал вам повод заподозрить меня в неискренности? Когда?
— С самого начала, сэр. Чем больше я слушал про клуб «Альбион», тем больше странностей и несоответствий подмечал. Поначалу они казались невинными, почти случайными, но я хорошо знаю цену случайностям, ведь именно случайности, эти крохотные атомы судьбы, чаще всего подчиняют себе человеческие жизни, а вовсе не самые хитроумные планы.
— Я случайно оказался связан с самым пустоголовым болваном из всех, что когда-либо существовали в Новом Бангоре! — Лэйд едва сдержался от того, чтоб не рвануть вновь путы, — Режьте, говорю вам!
От его окрика Уилл ещё пару дней назад вздрогнул бы, но сейчас вздрогнули лишь его глаза. Да и те быстро затвердели, утратив свойственную им прозрачность.
— Посудите сами, не много ли странностей образуется вокруг вас… Каким-то образом вы сделались единственным хранителем записей Доктора Генри о клубе «Альбион». И единственным на всём острове архивариусом клуба. При том, что испытываете к клубу и его членам явственную антипатию.
Лэйд скрипнул зубами. Звук получился отнюдь не такой грозный, как он надеялся. Скорее, беспомощный.
— Я изучал историю клуба, это верно. Как изучал всё, что могло мне пригодиться в борьбе с Ним. И я бы изучал даже инкунабулы безумного араба Альхазреда, если бы это помогло мне убраться с острова! Вот только судьба не распорядилась послать мне именной билет, как вам! И если вы собираетесь предъявить мне ещё какие-то обвинения, вам лучше бы поспешить! Ну же!
— Безумный кровопийца из Олд-Донована, мистер Пульче, назвал вас предателем. Странное обвинение, особенно из его уст, которые и устами-то не были, однако…
— Однако вы и это запомнили, чтобы вменить мне в вину? — ощерился Лэйд, — Не так ли?
— Запомнил, — сдержанно согласился Уилл, — но не придал значения. Лишь позже понял, что за этим оскорблением может скрываться что-то, что вы не посчитали нужным мне сообщить.
— Я и есть предатель! — рявкнул Лэйд, — С его точки зрения, с точки зрения человека, который принял благословение Нового Бангора, превратившись в чудовище! Предатель именно потому, что отказался следовать этим путём. Чем присягать Ему, предпочёл вести против него войну, пусть даже бесполезную и никчёмную. Кто я после этого, если не предатель?
— А ещё вы знали дорогу до «Ржавой Шпоры», — спокойно, почти бесстрастно сообщил Уилл, — Я смотрел на вас украдкой, делая вид, что выбираю путь. Вы морщились всякий раз, когда я поворачивал в сторону «Шпоры». И испускали вздох облегчения, когда я делал вид, будто собираюсь в другую. Я учился разбираться в лицах по картинам великих мастеров. И знаете, в этом отношении вы не очень-то отличны от прочих.
— А если и знаю, что с того? Я же гид, Уилл, чёртов проклятый Вергилий Нового Бангора, проведший здесь больше лет, чем вы жили на свете! Я знаю дыры, которые неизвестны даже крысам полковника Уизерса! Освободите меня или, клянусь, сами превратитесь в местную легенду!
— Я бы хотел, мистер Лайвстоун, но… — Уилл поднял нож к самым глазам. Сталь была дешёвой, неполированной, покрытой слоем ржавчины, такая скверно отражает, но Лэйду показалось, что она на миг сверкнула, сделавшись того же оттенка, что и глаза Уилла, — Откуда вы знали, где лежит нож?
— Что? Господи, да…
Уилл перебил его.
— Вы сказали, Доктор Генри был весьма подробен в своих записях. Что ж, может быть. Иной раз мы доверяем дневнику многое, включая то, о чём предпочитаем даже не задумываться. Но неужели Доктор был столь дотошен, что потрудился в точности описать даже то место, куда Поэт бросил своё оружие? Вот уж воистину удивительное внимание к деталям!