— Почему? — вырвалось у Уилла.
Так и не понял. Не успел понять. Но сейчас, конечно, поймёт. Он не глуп, этот Уилл, хоть и отчаянно простодушен в некоторых жизненных аспектах. У него просто нет опыта — опыта жизни в Новом Бангоре.
Роттердрах внезапно страшным ударом ноги отшвырнул одного из мёртвых клерков Канцелярии, сидевших у стены. Силы, заключённой в этот удар, было достаточно, чтобы тело переломилось пополам и распласталось на полу. Выместив свою злость, демон оскалился.
— Вообразите себе, ни одна из девиц, которых я охмурил, не смогла родить. Да, такое иногда случается с девицами и не только в Новом Бангоре. Болезни, выкидыши, физическая слабость вкупе с неспособностью выносить плод… Такое случается и в Англии, верно? Ни одна из них не одарила меня наследником — наследником, которого я обязался скормить Левиафану.
— Но…
— Невероятно, какое-то время я даже корил сам себя, подозревая, что дело во мне самом, что я слишком стар, чтобы зачать ребёнка. Болван, трижды болван… Тело, которое я считал своим, уже не принадлежало мне. Он уже начал его перекраивать, хоть я этого не замечал. Стиснув зубы, я пытался выполнить свою часть договора. С тех пор я сделался разборчив. Очень разборчив. Я выбирал не тех, что ответили мне взаимностью — на неё мне к тому моменту уже было плевать — а тех, кто мог успешно разродиться. Оценивал их, как скот на выставке. Старался выбирать молодых, крепких, не злоупотреблявших рыбой или спиртным, с хорошей наследственностью. Тщетно. Ни одна не доносила плод до положенного срока. Даже в тех случаях, когда дело не кончалось выкидышем или болезнью, приканчивавшей или мать или дитя или обоих вместе, никто из них не приблизился даже к третьему триместру. Одна выжила из ума и ночью утопилась в океане. Другую сбил на улице локомобиль. Третья в два дня сгорела от лихорадки. Вообразите себе моё отчаянье, мистер Уильям. Моя сделка трещала по швам. Если кто-то и мог понять меня, так это египтяне, тоже потерявшие тысячи первенцев из-за божьего гнева. Они потеряли их в одну ночь, я же терял своих годами!
— Едва ли вам стоило заключать этот договор.
Роттердрах легко поднял за шею тело второго клерка и, удовлетворённо заворчав, подцепил его узловатыми алыми пальцами за подбородок. Лэйд знал, что увидит, едва услышав треск — и это был не треск похоронного костюма. Демон вырвал голову из тела так легко, будто картофелину из податливой почвы. Картофелину, за которой тянулся извивающийся алый шлейф разорванных позвонков и сизых обрывков лёгких.
— Простите, мистер Уильям, меня нередко охватывает злость, когда я вспоминаю те времена. И есть, отчего. Все мои надежды покинуть остров превращались в алые комки на акушерском подносе. Мой банковский взнос, ведущий к свободе, обращался в тлен. Я бесновался от гнева, я рычал, точно зверь! Я приобретал лучших женщин Нового Бангора везде, где их находил. Бедных проституток из Шипси можно было купить за серебро. Почтенных вдов, достаточно здоровых и крепких, чтобы выносить потомство, я покупал за обещания и лесть — эти валюты тоже всё ещё в ходу в наше время. Романтичных девушек я покупал за красивые сказки, разочарованных в жизни синих чулок — нарочитой грубостью, которую часто принимают за шарм. Однако подчас мне приходилось пускать в ход и другие методы. Я запугивал стойких, соблазнял невинных, обманывал прямодушных, совращал юных. Иногда, когда другие средства не приносили успеха, я добивался своего силой. Вы кривитесь, мистер Уильям? Что ж, могу вас понять… А вы меня — нет!
— Я могу вас понять, — твёрдо возразил Уилл, — Вы несчастный человек, погубленный злой силой. Только сила эта — не Левиафан. Все божества живут в нашей груди. Дьявол, с которым вы изощрённо боролись все эти годы, это вы сами, мистер Роттердрах.
Роттердрах неспешно подошёл к нему и, выпростав коготь, мягко провёл по бесплотному лицу Уилла вертикальную черту.
— Не стоит грубить мне, мистер Уильям. Я не могу навредить вам, это верно, но так уж сложилось, что волей обстоятельств нам с вами придётся делить общество друг друга ещё… какое-то время. Так что вам лучше воздержаться от необдуманных слов.
Это едва ли, подумал Лэйд. Ты ещё плохо знаешь этого парня, Роттердрах. Если он от чего-то и не в силах воздержаться, так это от слов.
— Эти женщины… — Уилл, вздрогнув, покосился в сторону стены, — Тоже ваши… избранницы?