— Даю вам слово офицера, что это чудовищная ложь. Кто-то просто хочет уничтожить генеральный штаб: сначала эта нелепая история с Бломбергом, теперь эта гнусная клевета на меня!
— Я тоже подумал, что это просто клевета, но фюрер уже заготовил приказ о вашей отставке. Я пришел предупредить вас, и если вы хотите попробовать восстановить справедливость, то я согласен завтра же переговорить с фюрером о том, чтобы он дал вам эту возможность.
— Буду вам очень признателен. Я и так большой должник перед вами за этот визит. Я сам попробую завтра добиться приема у Гитлера и потребовать назначения офицерского суда чести.
— Со своей стороны я приложу все усилия, чтобы помочь вам, — раскланялся Хоссбах, — Извините, но при данных обстоятельствах мне не желательно задерживаться в генеральном штабе. Честь имею.
После ухода посетителя фон Фрич долго расхаживал по кабинету из угла в угол и никак не мог прийти в себя. Теперь он ясно понимал, что идет планомерное наступление на генеральный штаб. Теперь было совершенно ясно, что дело Бломберга сфабриковано той же рукой, что и его собственное, но просто так, как это сделал Бломберг он, Фрич, сдаваться не собирается. Он добьется того, что эти свиньи еще извинятся перед ним!
Историческая справкаФридрих Хоссбах — родился 21 ноября 1894 года в Унне. В 1914 году поступил лейтенантом в армию. Участник Первой мировой войны. После демобилизации из армии оставлен в рейхсвере. С 3 июля 1934 года начальник Центрального отдела генерального штаба и главный адъютант вермахта при Адольфе Гитлере. После «дела фон Фрича» переведен командиром 82-го пехотного полка.
Берлин, 22 января 1938 года
В приемную кабинета Гитлера уверенно вошел группенфюрер Рейнгард Гейдрих. Он вскинул руку в партийном приветствии, потом обратился к полковнику Хоссбаху:
— Доложите, пожалуйста, фюреру что я хотел бы переговорить с ним по нескольким неотложным вопросам.
Вид у Хоссбаха был угрюмый и недовольный, но он вежливо попросил группенфюрера подождать несколько минут, пока он доложит фюреру. Выйдя из кабинета, Хоссбах не стал закрывать дверь, а, сделав шаг в сторону, знаком предложил Гейдриху пройти в кабинет.
С первого же взгляда Гейдрих понял, что фюрер находится во взвинченном состоянии, и подумал, что, может быть, тот разговор, с которым он пришел сюда, стоило бы отложить на другое время. Но потом решил, что, может быть, возбужденный фюрер быстрее согласится с его доводами.
— Здравствуйте, Рейнгард, — небрежно ответив на его приветствие, поздоровался Гитлер, — Меня, как видите, уже с утра успели расстроить. Вы представляете, Хоссбах как только услышал эту шокирующую новость про фон Фрича, о которой вы, наверняка, знаете, как базарная баба побежал сообщать об этом самому Фричу. А сегодня он начал день с того, что выступил его адвокатом. Никому нельзя доверять! Я считал, что рядом со мной работает помощник и единомышленник, а он оказался обычным шпионом!
«Хоссбах, прямо-таки, как по нотам подготовил мой сегодняшний разговор», — подумал про себя Гейдрих.
— Мой фюрер, меня вынудили прийти к вам подобные мысли. Меня очень беспокоит атмосфера, которая возникла среди высшего офицерства. Скандалы с Бломбергом и Фричем вызвали недовольство среди этой прусской касты. Они сейчас готовы грудью стать на защиту любого из своего клана, каким бы подлецом тот ни оказался. У меня есть некоторые соображения по этому вопросу, именно они и стали причиной моего сегодняшнего визита.
— Но послушайте, Рейнгард, ведь все, что произошло с этими двумя развратниками, правда! Как же можно их защищать! Я и решил устроить очную ставку Фричу с вашим свидетелем, после чего назначить суд чести. И тогда никто не сможет обвинить меня в предвзятости. А если и после суда чести, который, как я понимаю, докажет виновность генерал-полковника фон Фрича, будут попытки заступиться за него, то это уже будет позором для всего офицерского корпуса!
— Мой фюрер, мы готовимся начать войну. Войну, которая, по нашим планам, продлится около семи лет. И, как вы правильно изволили заметить, мы должны быть уверены, что не произойдет никаких неожиданностей, особенно среди высшего командования вермахта. Я предлагаю вам в связи с обострившейся международной обстановкой объявить себя главнокомандующим вооруженными силами, упразднив при этом генеральный штаб, а военного министра оставить как номинальную должность. Тогда вся армейская оппозиция, которая там осталась, будет обезглавлена. При таком положении дел они ничего не смогут предпринять без вашего одобрения. Нам не надо будет следить, чтобы какая-то часть армии вышла у нас из-под контроля. Если вы сделаете это, то, под предлогом реорганизации, вы сможете перевести на новые должности тех, кто не внушает нам доверия.