— Батраками? — ужаснулся Гершель.
— Ну не хозяевами же, — пожал плечами парень, — Основная масса высланных — это учителя, аптекари, врачи и торговцы. Вот и подумай сам. Торговец без денег — ноль. А аптекарей, врачей и учителей там и своих хватает. Прибавь, к этому, что далеко не все из них знают польский. Твои-то тоже в этом, кажется, не сильны.
— Да, они родились уже в Германии. Я читал в газетах об этом выселении, но что это происходило так, я и не подозревал. Не думал я, что это коснулось и родителей.
— Да разве газеты будут об этом писать, — усмехнулся парень, — Писать об этом значит признать бедственное положение нескольких тысяч людей. А тогда надо как-то помочь полякам и придется раскошелиться. Нет, лучше сделать вид, что ничего не знаешь. Я проехал половину Польши, на всех полях, как рабы, трудятся евреи. В этом году полякам повезло: столько почти дармовой рабочей силы. Эти выселенные не в том положении, чтобы торговаться. Но я был и в Германии. И ты знаешь, что я тебе скажу, может быть, твоим и повезло, что их выслали.
— Как так? — удивился Гершель.
— А так. В Германии к еврею может привязаться любой немец и ни за что отправить его в трудовой лагерь, считай, за решетку. Не знаю, конечно, какие там условия, но думаю, что с ними там не церемонятся. Я слышал, что в Германии еврей может бесследно пропасть в любой момент. Такое послушаешь и придешь к выводу, что уж лучше быть тягловой скотиной на поле у поляка.
— Какой ужас, — прошептал Гриншпан, — Надо их как-то перевезти сюда.
— Да нет ничего проще, — пожал плечами парень, — Там на конверте есть их новый адрес, вышли им денег на дорогу и считай, что они уже тут.
Гершель, который за день делал в уме сотни вычислений, сразу же прикинул ту круглую сумму, которая для этого потребуется.
— Легко сказать, — уныло протянул он, — но у меня сейчас таких денег и нет. Даже если я буду экономить и копить, то все равно на такую сумму у меня уйдет года два, а то и больше.
— Погано, — согласился незнакомец. — А кем ты работаешь?
— Торгую разной ерундой, — не захотел вдаваться в подробности молодой Гриншпан.
— Надо подумать — может, я и помогу тебе кое-что заработать, — почесывая затылок, задумчиво сказал незнакомец.
Несмотря на свой юный возраст, Гершель никогда не доверял такому вот бескорыстному альтруизму совершенно посторонних людей.
— А кто вы такой? — спросил он парня, потом заглянул в письмо и добавил: — Родители пишут, что посылают письмо с моим другом. С каким?
— Меня зовут Пауль Фогель. Я — американец. Просто твой отец помог мне там, в Польше. Наверное, когда он писал письмо, он что-то напутал. Я говорил ему, что заеду к другу, тоже еврею, в Париж. Он что-то напутал. Да и неудивительно: сам поставь себя на его место. Тут все что хочешь напутаешь.
Гершель подумал и решил, что парень, пожалуй, прав, от такого и рассудка лишиться можно.
Они обменялись адресами и расстались. Гершель так был ошарашен известием о напасти, свалившейся на родителей, что даже не задумался, как незнакомец узнал его в бистро.
В эту ночь Гершель спал плохо: ему снились картинки из учебника древней истории, где на египетских полях под бичами надсмотрщиков трудились рабы, среди этих рабов были и его родители. Среди ночи он проснулся и почувствовал, что все его лицо мокро от слез. Во сне он плакал.
Берлин, 16 июля 1938 года
Хозяин погребка «У простака Ганса» Ганс Бауер был озадачен: после четырех часов дня посетителей как отрезало. Конечно, это был будний день, но и в такие дни в это время к нему заходили те, кто уже успел отоспаться после ночной смены, или те, кто перебивался случайными заработками. Но в этот день заходили только отдельные незнакомые посетители, которые быстренько выпивали кружечку, другую пива и уходили не задерживаясь. Где-то в районе половины шестого зашел столяр Эльзер. Эльзер каждый день после работы заходил к Гансу, не спеша выпивал кружки три пива, после чего шел домой. В этот день Эльзер, не изменяя своим привычкам, зашел в пивную, взял сразу две кружки пива, копченые колбаски и уселся за дальний столик. Почти одновременно с ним зашел еще одни человек, который взял пиво и принялся попивать его, не отходя от стойки. Сделав несколько глотков, незнакомец начал усиленно заводить разговор с хозяином.
Спустя минуты две после прихода Эльзера в подвальчик зашел человек средних лет, который, судя по одежде, никак не подходил к таким заведениям. На нем был неплохой костюм, галстук. Манера держаться была очень уверенная и в то же время до предела вежливая. Незнакомец взял пива и направился прямиком к столу, где сидел Эльзер. Странный пришелец сел напротив Эльзера, и в его руке сразу же появились два блестящих шарика, связанных тоненькой цепочкой. Мужчина сидел, время от времени отпивал из кружки пиво и, не останавливаясь, крутил в руке шарики. Мельканье шариков раздражало Эльзера и в то же время привораживало взгляд. В конце концов Эльзер не отрываясь уставился на шарики.