— Интересно. Значит, за моей спиной…
— А что мне оставалось? За ним уход нужен, он, если ты забыл, сам за собой ухаживать не в состоянии. Что ты прикажешь в этом случае делать? Ждать, пока ты очухаешься? Ждать, пока ты вспомнишь о своих обязанностях? Привыкай к такому повороту событий, пора уже.
— Можно было и меня предупредить.
— Не в этом суть, Жора… Суть в том, что ты перестал что-либо замечать вокруг. Ты уткнулся в свою обиду и не видишь ничего… или просто не хочешь ничего замечать. Ведёшь себя, как эгоист, — она вздохнула. — Уйду я от тебя, Жора. Вот помогу немного Виталику и уйду, — тихо, снова повернувшись к окну, сказала она.
— Бросить меня хочешь? Столько лет бок о бок работаем, а теперь бросаешь? — Георгий внимательно посмотрел на неё.
— А что ты удивляешься? Я пришла работать с настоящим врачом, у которого золотые руки. Которым и я восхищалась и люди, с которого пример брала, а теперь на его месте другой, с методами которого мне не по пути. Я — врач, понимаешь? Врач. Я людям в глаза не могу смотреть, оправдываться за тебя. Мне уже стыдно стало говорить, где я работаю, настолько ты запятнал себя и отделение.
— Ну, так бери бразды в свои руки, раз я такой плохой! Посмотри, как это легко.
— Нет уж. У меня трое детей и я одна их рощу. Слава Богу, им хотя бы с отцом повезло, но я не могу на него всё взвалить… Им мать нужна. Тем более, у старшего сейчас такой возраст, глаз да глаз нужен, а ты хочешь на меня всё свалить? Нет. Мне достаточно того, что есть… Я говорила с Владом, к нему уйду. Пусть и частная клиника, всё лучше, чем так.
— Да и денег больше платит, так ведь?
— Эх, Георгий, Георгий, ничего ты не понял, — Ирина отошла от него. — Знаешь, я иногда понимаю Любку, и понимаю её оценку тебя, как человека.
Ирина подошла к двери и, уже собираясь открыть её, снова обернулась.
— Галина в субботу замуж вышла, за отца своего сына, — нерешительно начала она. — Её Павлику уже полтора года будет. Юра человек хороший, Машу, как родную принял, с одиннадцати лет, можно сказать, помогает Гале её растить, а теперь вот и свой сын есть. Маша тоже нашла с ним общий язык. Может, хотя бы теперь девчонкам повезёт, всё-таки такой заботливый мужчина рядом появился.
И, опустив голову, она вышла из кабинета. Стук закрывшейся двери как будто острым ножом полоснул его по сердцу. Что-то как будто сжалось в груди, не давая свободно вздохнуть. Всё также не отходя от окна, он задумчиво опустил голову.
***
— Что же ты, Георгий, меня позоришь-то? — Эдуард Валентинович, начальник райздравотдела, посмотрел с осуждением. — Ладно, я сам не без греха, понять могу, но ты же совсем всё на самотёк пустил. Ты меня пойми. Меня же и самого уже прижали сверху этими жалобами. Я тебя защищал сколько мог, но надо и совесть всё-таки иметь, благодарность хоть какую-то. Хоть что-то в отделение делать, чтобы жалоб поменьше было, а ты? — он нагнулся над столом. — Чего ты, как девка какая-то обиделся на весь свет из-за любовной неудачи. Чего тебе девок вокруг мало что ли? Нет, не понимаю я тебя, — Эдуард откинулся на спинку кресла. — Ладно, не об этом речь, — махнув рукой он снова облокотился на стол. — С меня самого уже стружку снимают, сам понять должен, такую должность, как у меня терять никто не хочет, а я в первую очередь. Понимаешь меня?
— Понимаю, — вздохнув Георгий опустил голову, посмотрев на сложенные на коленках руки.
— Врач-то ты хороший. Думал, такого заимел врача, теперь к нам лечится и оперироваться ездить будут, а что в итоге? Ты пойми меня, я своё место терять не хочу, а ты, как баран упёрся и ни с места, извини, конечно, за такие слова. Так что сам решай, последний раз к тебе обращаюсь… Либо исправляй работу, либо… Выбирай.
Георгий встал и, не говоря ни слова, подошёл к двери.
— Я тебя, Георгий, конечно в чём-то понять могу. Женщина она, что надо, но с такими требованиями… Я же тебя предупреждал. Что ты у неё первый такой, что ли? А ты и слушать ничего не хотел. Понимаю, что сына жалко, но это не оправдание. Ты врач от Бога, сам на себе испытал, а во что превратился? Давай-ка уже отходи от этого, бери себя в руки. Ты же мужик в конце концов!.. Ладно, иди… Но помни, что я тебе сказал. В следующий раз слов от меня не дождёшься, подпишу бумагу и дело с концом. Всё.
— Хорошо, — тихо ответил Георгий, не поднимая головы.
***
На столе зазвонил телефон. Георгий, задумчиво сидевший в кресле, с удивлением посмотрел на него.
— Алло! — нехотя спросил он.
— Георгий ты? Здравствуй. Это тётя Зоя.
— Тётя Зоя? — он никак не мог вспомнить, кто это.
— Ну, Зоя Борисовна. Не помнишь уже, что ли? Подруга Ани, тёти твоей.
— А! Тётя Зоя, извините, событий много последнее время, совсем забыл.
— Ничего, я понимаю. Я что звоню-то… — она помедлила. — Аня совсем плохая… Она сейчас в больнице. Врачи определённого ничего не говорят. Тебе бы самому приехать, ты же врач всё-таки, найдёшь с ними общий язык.
— А что случилось?
— Да сердце, что ли, у ней. В последнее время оно у ней часто барахлило. Ну, вот… Прихватило видать. Ты бы приехал, всё же по телефону не скажешь.
— И давно она там? В больнице?
— Вчера вечером забрали.
— Хорошо. Я приеду. Я постараюсь побыстрее.
***
— Жаль, раньше не смог. Поезд только вечером прибывает, — Георгий виновато посмотрел на Зою. — Теперь только завтра можно будет навестить. Ты ей говорила, что приезжаю?
— Да нет. Боялась, переживать будет.
— Чего вдруг переживать? Я думал, наоборот, обрадуется.
— Тебе-то конечно обрадуется, боится, ругать будешь, что довела, мол, себя. Ты ж врач, людям помогаешь, она ж всегда этим гордилась, а тут в таком состояние, боялась, ругать будешь.
— Ну, а всё-таки, как же так, тётя Зой? Болела, а мне ничего не сказала? — отставив тарелку, Георгий с грустью посмотрел на пожилую женщину.
— Ты кушай, кушай, — Зоя с улыбкой посмотрела на него. — Ну, как так, — она пожала плечами. — Вот так. Не хотела тебя тревожить. Думала ничего, вытянет, справится, не впервой уж.
— Ну, а Сима?
— А что Сима. Ты же знаешь, у ней у самой здоровье-то? Ещё и на двух работах бьётся. Самой тяжело. Далеко ездить не может, а тут с работой не очень, все-то в городе, а она куда? Да и внук сейчас к ней перебрался. Опять чего-то с матерью не поделили. У Ленки-то характер будь здоров, а тут отчим новый. Третий раз уж замуж выходит. Вот Алёшка и живёт то у ней, дома значит, то у Симы, — Зоя вздохнула. — А теперь совсем решил к бабушке перебраться, никак не поладит с отчимом. Сима уж сама-то устала вмешиваться, махнула на них рукой, да и будет её Ленка-то слушать? А сюда к матери перебраться тоже проблема. Работы нет, только вот на фермера в поле, да заводик тут недалеко по переработке овощей, но и там, говорят, сейчас дела не очень. Да и внука, молодого парня, одного в квартире не оставишь? Мальчишка совсем, соблазнов много, друзья навяжутся. Вот так и бьются, а кто поможет? Ане давно уж надо было операцию делать, а как? То очередь, говорят, не подошла, то средства просят, — она опять вздохнула. — А где они средства-то? Ты уж завтра-то сходи, её навестишь, она рада будет, да и с врачом поговоришь, всё ж таки коллеги, друг с другом более сладите, а там мож и направление дадут, операцию сделают. Она, Аня-то, сейчас средства-то подкопила, есть на что делать-то, только как бы не пришлось сейчас их все растратить-то? Ты уж поговори там, — Зоя умоляюще посмотрела на Георгия. — У нас ведь больница-то какая, только давай, да давай. Врачи-то не идут сюда, всё в город стремятся, условий-то не каких, жилья-то тоже… Только дома деревенские, будут в таких жить? Так что ты поговори там. Мож врач-то этот, Виктор Семёныч-то поможет, всё ж таки коллеги, как не говори.