Я тоже был этому очень рад. Но знал, что через несколько часов Анжель уедет. Я думал о долгой дороге по холоду, которая ей предстоит. Она вернется в Вандею, а я стану считать дни до следующей встречи.
Глава 34
В понедельник утром, за день до похорон Полин, у меня назначена встреча с Ксавье Паримбером, владельцем популярного сайта по фэн-шуй, у него в офисе, недалеко от авеню Монтень. Эта встреча была запланирована очень давно. С мсье Паримбером я не знаком, но немало о нем наслышан. И вот он появляется. Шестидесяти лет от роду, невысокий и тонкий, как шнурок, с крашеными волосами. При взгляде на него мне вспомнился фон Ашенбах, герой произведения Томаса Манна «Смерть в Венеции». У Паримбера фигура человека, не сводящего глаз с индикатора весов. В этом он похож на моего тестя, чье неукоснительное следование правилам здорового образа жизни выводит меня из себя. Паримбер препроводил меня в свой просторный бело-серебряный кабинет, жестом отпустив угодливую ассистентку. Предложил мне сесть и сразу перешел к делу.
– Я видел результаты вашей работы, в частности детский сад, который вы спланировали для Режи Рабани.
На ином жизненном этапе после этой фразы на меня, пожалуй, накатила бы волна леденящего ужаса. Мы с Рабани расстались, мягко говоря, недовольные друг другом. Я был уверен, что уж он-то постарается сделать мне отвратительную рекламу. Но потом умерла Полин, на меня, словно бумеранг, обрушилась жестокая правда о матери, и эта история с Арно… Имя Рабани скользнуло мимо, не зацепив меня. Мне плевать, даже если этот молодящийся бодрый шестидесятилетний господин вздумает меня критиковать.
Удивительно, но ничего подобного он делать не стал. Напротив, одарил меня на удивление ласковой улыбкой.
– Во-первых, я нахожу этот проект впечатляющим. Но есть еще одна важная деталь, которая меня интересует.
– И что же это за деталь? Соблюдены ли при постройке детского сада принципы фэн-шуй?
На мое ироничное замечание он отвечает вежливым смешком.
– Я имею в виду то, как вы обошлись с мсье Рабани.
– Не могли бы вы выразиться яснее?
– Вы – единственный из тех, кого я знаю, за исключением меня самого, послали его ко всем чертям.
Теперь моя очередь вежливо смеяться. Я прекрасно помню этот знаменательный день. Рабани обрушил на меня поток ругательств по телефону. Речь шла о вопросах, которые никак не подпадали ни под мою ответственность, ни под ответственность нанятых мной рабочих. Взбешенный его тоном, я ответил, не стесняясь присутствующей тут же Люси: «А не пошли бы вы куда подальше!»
Но как мог Ксавье Паримбер узнать об этом? Нет, что-то в этом деле от меня ускользает. Он снова мне улыбается, словно приготовил приятный сюрприз.
– Дело в том, что Режи Рабани… мой зять.
– Не повезло…
– Я и сам так частенько думаю. Но что вы хотите, моя дочь любит его. А когда в игру вступает любовь…
Звонит лежащий на столе телефон. Паримбер хватает его безукоризненно наманикюренной рукой.
– Да? Нет, не сейчас. Где? Ясно.
Телефонный разговор затягивается. Я пользуюсь этим, чтобы рассмотреть строгий декор кабинета. Я ничего не смыслю и фэн-шуй. Только знаю, что это очень древнее китайское искусство, которое учит, что воздух и вода влияют на наше благополучие. И что место, где мы живем, может оказывать на нас как позитивное, так и негативное воздействие. Этот кабинет – самый чистый и упорядоченный из тех, что мне доводилось видеть. Все на своих местах, ни единого лишнего листка бумаги, ничто не загромождает пространство. Одна из стен почти полностью занята аквариумом, в котором между пузырьками воздуха лениво струятся-плавают странного вида черные рыбы. В углу напротив буйно раскинулись роскошные экзотические растения. Ароматические палочки распространяют умиротворяющий аромат. На этажерке, расположенной за столом хозяина кабинета, – многочисленные фотографии, на которых Паримбер запечатлен в компании знаменитостей.
Он наконец кладет трубку и смотрит на меня.
– Вам по вкусу зеленый чай с цельнозерновыми сконами?[27] – спрашивает он бодро – так, словно предлагает шоколадный мусс ребенку, который не хочет есть суп.
– Конечно, – отвечаю я, подумав о том, что отказаться будет невежливо.
Паримбер нажимает на маленький звоночек на своем столе, и в ту же секунду с подносом в руках появляется азиатского типа красавица, одетая во все белое. Опустив глаза долу, она наклоняется и из тяжелого украшенного национальными мотивами чайника церемонно разливает чай. Ее жесты грациозны и уверенны. Паримбер благодушно наблюдает за ней. Мне протягивают неаппетитного вида печеньице. Это и есть цельнозерновой скон, догадываюсь я. Паримбер ест и пьет в монашеской тишине, и мне начинает казаться, что время остановилось. Я кусаю свой скон. И жалею, что не отказался: у этой штуки консистенция каучука, ни дать ни взять жевательная резинка. Паримбер длинными глотками пьет чай – шумно, с удовольствием. Как ему удается с таким энтузиазмом втягивать этот кипяток?