Мы выезжаем на Национальное шоссе, ведущее к автостраде, когда колеса нашего «ауди» вдруг начинают скользить по огромной луже грязи. Я смотрю на дорогу, но ничего не вижу. Жуткий смрад проникает в салон, и дети просыпаются. Это запах разложения. Астрид прижимает к лицу бумажную салфетку. Мы снижаем скорость, но колеса продолжают скользить. Люка начинает кричать, указывая на что-то пальцем, – на середине дороги лежит чье-то безжизненное тело. Идущая перед нами машина резко сворачивает. Это туша какого-то животного. На дороге всюду валяются внутренности. Ужасно воняет, но мои руки словно прилипли к рулю. Люка снова кричит. Внезапно в поле зрения появляется второй смутный силуэт. Еще одно животное. Мы сбавляем скорость. Нам объясняют, что грузовик, который вез с местной скотобойни останки животных, растерял по дороге весь свой груз: десятки ведер крови, смешанной с внутренностями, шкурой, жиром, кишками и прочим рассыпаны по дороге на протяжении пяти ближайших километров.
Адское зрелище. Мы медленно едем вперед, задыхаясь от невыносимого смрада разлагающихся туш. Наконец впереди возникает указатель на автостраду. В машине раздаются вздохи облегчения. Мы мчимся в направлении Парижа, в Малакофф, на улицу Эмиля Золя. Урчит двигатель…
– Почему бы тебе не поужинать с нами? – неожиданно предлагает Астрид.
Я пожимаю плечами.
– Хорошо.
Дети друг за другом выходят из автомобиля. Я слышу из-за забора радостный лай Титуса.
– Серж дома?
– Нет, его нет.
Я не спрашиваю, где он. Если честно, мне нет до этого никакого дела. Я просто радуюсь его отсутствию. Никак не могу привыкнуть к тому, что этот тип живет в моем доме. Да, я все еще считаю этот дом своим. Ощущаю его своим. Это мой дом, моя жена, мой сад, моя собака. Моя прошлая жизнь.
Глава 36
Мы ужинаем, как в старые добрые времена – в американской кухне, которую я с таким старанием оборудовал. Титус сходит с ума от радости. Он без конца кладет свою слюнявую морду мне на колени, глядя на меня неверящими, счастливыми глазами. Дети какое-то время сидят с нами, потом идут спать. Интересно, где же Серж? Мне кажется, что с минуты на минуту он появится в дверном проеме. Астрид ни разу не вспомнила о нем. Она говорит о детях, о прошедшем дне. Я слушаю.
Пока она говорит, я разжигаю огонь в камине. В очаге нет дров, но полно золы. Эту связку дров покупал еще я много лет назад. Серж и Астрид не любители поболтать тет-а-тет возле уютного огонька. Я протягиваю руки к огню. Астрид садится на пол рядом со мной и кладет голову мне на плечо. Я не курю, потому что знаю – она этого терпеть не может. Мы смотрим на пламя. Случайный прохожий, заглянув в наше окно в этот момент, решил бы, что перед ним счастливая, дружная супружеская пара.
Я рассказываю Астрид об Арно. Описываю комиссариат и жалкое состояние, в котором находился наш сын, рассказываю о том, как холодно и резко с ним обращался. Упоминаю о том, как он отреагировал, и о том, что до сих пор не выбрал подходящего момента, чтобы серьезно поговорить с ним, но обязательно это сделаю. Говорю, что нам придется искать хорошего адвоката. Она слушает меня, расстроенная.
– Почему ты мне не позвонил?
– Я хотел. Но что ты могла сделать, находясь в Токио? Ты и так была расстроена из-за смерти Полин.
– Ты прав.
– У Марго началась менструация.
– Да, я знаю. Она мне сказала. По ее словам, ты неплохо справился с обязанностями отца.
Волна гордости накрывает меня.
– Правда? Она так сказала? Я рад. Потому что, когда умерла Полин, я совсем растерялся.
– В смысле?
– Не мог подобрать правильные слова. Не мог успокоить Марго. Поэтому посоветовал позвонить тебе. Услышав это, она разозлилась.
Рассказ о тайне моей матери готов сорваться с губ, но я сдерживаюсь. Не сейчас. Эти минуты принадлежат нашей маленькой семье, нашим детям, нашим и только нашим проблемам. Астрид идет к холодильнику за limoncello[29] и возвращается с двумя маленькими хрустальными стаканчиками, которые я много лет назад купил на блошином рынке у ворот Ванв. Мы молча потягиваем ликер. Я рассказываю Астрид о встрече с Паримбером, о его соборе Духа. Описываю его кабинет, оформленный по всем правилам фэн-шуй, о черных рыбках, зеленом чае, цельнозерновых сконах. Она смеется. И я смеюсь вместе с ней.
Мы говорим о Мелани и ее выздоровлении, о работе Астрид, о приближающемся Рождестве. «Почему бы нам не отпраздновать его вместе в Малакоффе?» – предлагает Астрид. Ведь прошедший год выдался таким трудным… Рождество отпраздновать у нее, а Новый год – у меня. Почему бы не собраться всем вместе? Смерть Полин показала, как в этой жизни все хрупко и как много в ней грустных моментов…