- Это значит, что мы в темноте дошли до плотины и упали в воду! - Пояснил Черемецкий.
- А что не заметили, как по полю шли? - Резонно заметил Горукин.
- Мы же беседовали на философские темы. Время летит незаметно, да ещё темно, хоть глаз выколи. Уж не знаю сколько плавали. И не оступишься ведь, там коряги сплошные. Как-то вылезли на берег, звали друг друга, ходили-ходили пока не наткнулись.
- А куда идти?
- Смотрим блестит вдали, шли-шли - огонёк! Изба. Стучали-стучали. Наконец бабка форточку открыла и спросила. Еле уговорили показать в какую сторону идти к нам. Вернее, мы про автобусную остановку спрашивали. Вот и добрались. Провидение спасло нас, что не утонули.
Все выпили за чудесное спасение и разошлись по местам. Хоть и утро, но на пару часов ещё можно было подушку придавить.
Эдуард тоже не поверил, что эта парочка с плотины в воду свалилась. Улица в Ерпотино одна и это сплошной забор от начала до конца. Чтобы попасть к запруде, надо было пройти из конца в конец, а это почти с километр. Потом вниз, по полю. Вместе с Горукиным они решили исследовать этот феномен. Поэтому до завтрака быстро дошли до клуба. Развернулись и медленно пошли вдоль забора обратно.
Перед квадратным пожарным прудиком, прямо в левом углу, рос огромный ясень. Тропинка шла слева и от ясеня и от прудика. Когда они шли к клубу, то этот прудик и не заметили. На заборы смотрели. Если в темноте наткнуться на дерево, то можно было уйти и вправо. Так они и сделали. Весь ответ был на берегах этого прудика. Даже очки в золотой оправе Черемецкого. Они не слова не говоря друг другу, померяли веткой глубину. Чуть выше колена.
- Как же они здесь плавали? - Удивился Горукин.
- Темно, не видно, от этого и страшно! Пойдём обрадуем, небось все карманы обшаривает в поисках очков!
- Поскольку нам сегодня зелёнку коровам разбрасывать, то можно по полсотни и принять! Главное повод есть: очки спасли. Скажем на плотине ныряли! Замёрзли...
Расчёт Горукина оказался правильным. Героям налили, не героям тоже, но меньше. Справедливость восторжествовала.
В обед появился участковый: молоденький, с красными щеками. Младший лейтенант. Скромно поздоровался, представился. Даже показался застенчивым.
- Отобедайте с нами! - Предложил Ведерников.
- Я при исполнении.
- Вы обедали? - Спросила его Анна Петровна. - Когда обедаете, вы хоть и на службе, но уже не при исполнении. Да вы не смущайтесь, мой муж всегда так говорит.
- А кто он? - Осторожно поинтересовался младший лейтенант.
- Да он даже не младший как вы! - Махнула рукой с ложкой Анна Петровна. - Под полковником чего-то там убирает.
- Да! - Поддержал её Аркадий. - Мы вам не наливаем же!
- Тогда это зря!
- Намёк понят! - Алексей Ведерников плеснул на дно кружки, а Надежда поставила тарелку с супом и положила рядом ложку.
Участковый выпил, понюхал ломоть чёрного хлеба и начал есть суп. После того, как он его съел, оставшимся кусочком хлеба подтёр губы, пожевал и его.
- Спасибо вам за угощение! Премного благодарен! Что хотел спросить? Тут среди местных бабок пошёл слух, что ночью какие-то бандиты искали где магазин. Продавец ничего не обнаружила, даже царапин. Вы что-нибудь подобное, слышали, видели?
- А где нам с бабками гуторить? - Ответил Алексей. - Мы и в магазин-то редко заходим. А так всё в поле, да на ферме.
- Так и доярки не местные, с Холмов привозят. - Пояснил Горукин.
- Понятно. А приехал я не поэтому поводу. Недавно, выражаясь блатным языком, откинулся с нар некто Брюкин. Сам он с соседней деревни Кананево. Как и многие сидельцы, залетел по молодецкой глупости. Ему не хватало тридцати копеек, на автобусный билет. Ехал за стипендией в ПТУ. В армию собирался. Ему на днях восемнадцать исполнилось. Он попросил, ему дали полтинник. На этом бы всё и закончилось. На обратном пути, ребята знакомые попались. Ну и раскрутили проставиться по случаю дня рождения. Сказал бы что стипендия, но решил крутизну показать и сказал, что ограбил. Деньги все прогуляли, там было двадцать с чем-то рублей. Потом кто-то донёс. Очные ставки с дружками, они сказали правду, что тот говорил, что грабил. Брюкин, не желая сраму со своего обману, согласился с их показаниями. Рассчитывал на то, что разберутся и отпустят. Потом, конечно, выяснили что соврал, но доказательств нет, что гуляли на стипендию. Все его похвальбу слышали. А за ложные показания или за оговор тоже срок. Дали ему по минимуму - три года. А отсидел двенадцать. Второй раз тоже денег попросил, его послали, он пошёл, а на него заяву. А это рецидив. Дня на свободе не пробыл. Там и дальше накрутили. Уже не разбирались, он не он, за что или почему - обратно на нары. Ушёл пацаном, а вернулся затюканым и забитым рецидивистом. Дело не в нём, а в его дружках-сидельцах. Слухи пошли, что они уже здесь. В Москве промышляют, а где-то здесь отсиживаются. У него их нет. Могут в лесу скрываться или ещё где. Так что держите дверь запертой, а из дома выходите - оглядывайтесь. Героев из себя не стройте. Спасибо за угощение. И помните, ваша безопасность, в первую очередь, в ваших руках.
- Жизнь у пацана прошла мимо.
- Да это наших, за разбойничков приняли. Могли бы и налить нам что не сдали! - Разрядила обстановку Света.
- А я, по-моему, видел его. - Сказал Швед. - Я за лисичками через Кананево ходил. Он курево у меня спрашивал.
- Может меня возьмёшь? - Попросила она.
- Сам ни туда, ни вообще в лес. Нельзя испытывать судьбу на пустяках. Нагнёшься за грибком, а тебя бревном отоварят.
- А я думала ты смелый!
- Нельзя смелость с дурью путать! Понимаешь Света, смелость всегда вынуждена. Когда деваться некуда. Только для преодоления страха. Лучше в такие ситуации не попадать. Чей-то подвиг, это чья-то недоработка, халатность, преступление!
Горякину пришлось идти на картошку, но Швед и один справился с раскидыванием зелёнки коровам. Коровник располагался на другой стороне дороги, напротив автобусной остановки. Сразу за дорогой было старое навозохранилище, а новое было выкопано сбоку. Эд уже прошёл мимо старого сарая, в котором механизаторы хранили инструменты, запчасти масло и соляру. Вилы он держал на плече и посматривал на небо. Осеннее солнце обленилось и начало скрываться за серыми облаками. Тут он и заметил у автобусной остановки одинокого человека. Тот, как-то не слишком убедительно показывал, что ждёт автобус. Но все знали, что в Ерпотино автобус заезжает четыре раза в день. До следующего рейса было около трёх часов. Подойдя поближе узнал в этом человека Брюкина. Тот тоже заметил его и, несколько смущённо, пошёл навстречу.
- У вас, это, закурить не найдётся? - Как-то совсем безнадёжно обратился он.
- Я же вам говорил, что не курю!
- Я знаю! - Совсем обречённо проговорил он. - Я не поэтому. Не примите за лажу, но на вас, не лично, а на всех москвичей, хотят напасть.
- Дружки ваши?
- А... как...
- Участковый предупредил. Вам-то что за корысть сдавать их?
- Они мне не дружки, даже "Оглобля" с которым я чалился. Мне обратно не хочется, а подумают сразу на меня. Не раз так бывало. Я уже думал, что жизнь мимо медленно проползла... но тут побыл дома и понял, что ещё не вся. Осталось время пожить человеком. Они ночью приедут! - Брюкин, резко повернувшись, как был согнут и зажат, поплёлся обратно.
- Стоять! - Гаркнул Швед.
- Что ещё! - Жалобно спросил Брюкин, медленно поворачиваясь к нему.
- Если придёшь домой, посадят за компанию с ними. Может дадут меньше, но дадут точно.
- А куда же мне податься? Здесь даже скотником не берут. Пастухом - весны надо ждать! Я не протяну. На материну пенсию ещё как-то можно было, но она к сестре уехала.