— Кажется, ирландцами, сэр. Не знаю, честно.
Ему не хотелось признаваться, что для него это не представлялось важным. Турману, похоже, эта тема была близка.
— Ну а эти малявки могут сказать. Если их когда-нибудь доведут до совершенства. Тогда они смогут даже сказать, из какого ты клана. Как раз над этим иранцы и работали: оружие, которое нельзя увидеть, невозможно остановить. И если оно решит, что ты еврей, пусть даже на четверть еврей… — Турман чиркнул пальцем поперек горла.
— А я думал, мы насчет этого ошибались. Мы ведь не нашли в Иране никаких наноботов.
— Потому что они самоуничтожились. По дистанционной команде. Пах!
Глаза Турмана расширились. Дональд рассмеялся:
— Это звучит так, словно вы сторонник теории заговоров…
Сенатор откинулся назад и прислонился затылком к стене.
— Донни, это сторонники теории заговоров высказываются как мы.
Дональд стал ждать, когда сенатор рассмеется. Или улыбнется. Но не дождался.
— И какое это имеет отношение ко мне? Или к нашему проекту?
Турман закрыл глаза, не изменив позы.
— Знаешь, почему во Флориде такие красивые рассветы?
Дональду хотелось завопить. Хотелось лупить по двери, пока его отсюда не вытащат в смирительной рубашке. Но вместо этого он глотнул воды.
Турман приоткрыл глаз. Снова всмотрелся в Дональда.
— Потому что ветер переносит через Атлантику песок из Африки.
Дональд кивнул. Теперь он понял, куда клонит сенатор. Он уже слышал такие же страшилки по круглосуточным программам новостей — как токсины и наноботы могут летать вокруг земного шара, подобно тому как это тысячелетиями делают семена и пыльца.
— Финал приближается, Донни. Я это знаю. У меня глаза и уши повсюду, даже здесь. И я попросил тебя прийти сюда, потому что хочу, чтобы у тебя было местечко на вечеринке после вечеринки.
— Сэр?
— У тебя и Элен.
Дональд почесал руку и взглянул на пол.
— Пока это лишь план на случай непредвиденных обстоятельств, понимаешь? Существуют планы для всяческих ситуаций. Для президента в горах есть убежище, но нам нужно нечто другое.
Дональд вспомнил конгрессмена из Атланты, болтавшего о зомби и ЦКПЗ. Слова сенатора прозвучали примерно такой же чепухой.
— Буду рад работать в любом комитете, который вы сочтете важным…
— Хорошо. — Сенатор взял лежащую на коленях книгу и протянул ее Дональду. — Прочти это.
Дональд взглянул на обложку. Она была знакомой, но вместо французской надписи на ней значилось: «Правила». Он открыл наугад тяжелый том и стал его пролистывать.
— Отныне это твоя библия, сынок. Когда я был на войне, то видел мальчишек не выше твоего колена, знающих весь Коран наизусть, до последней гребаной строчки. Тебе нужно их превзойти.
— Выучить наизусть?
— Настолько близко, насколько сможешь. И не волнуйся, на это у тебя есть пара лет.
Дональд удивленно приподнял брови, потом захлопнул книгу и прочитал надпись на корешке.
— Хорошо. Они мне понадобятся.
Ему хотелось знать, светит ему в связи с этим повышение или же куча заседаний комитета. Пусть все это и прозвучало нелепо, но он не собирался отказывать старику. Особенно если учесть, что каждые два года его ждут перевыборы.
— Вот и хорошо. Добро пожаловать. — Турман подался вперед и протянул руку. Дональд постарался глубже вложить ладонь в ладонь сенатора — так рукопожатие старика было гораздо менее болезненным. — Можешь идти.
— Спасибо, сэр.
Он встал и облегченно выдохнул. Прижимая к груди книгу, он направился к двери шлюза.
— Да, и вот еще что, Донни.
Он обернулся:
— Да, сэр?
— Через два года собирается национальный съезд.[10] И я хочу, чтобы ты занес это в свое расписание. И обеспечил, чтобы Элен тоже присутствовала.
По руке Дональда пробежали мурашки. Означает ли это реальную возможность повышения? Может быть, речь на большой сцене?
— Обязательно, сэр, — подтвердил Дональд, улыбаясь.
— И еще, боюсь, я был не совсем честен с тобой насчет этих малявок.
— Сэр?
Дональд сглотнул. Его улыбка погасла. Он уже взялся за колесо люка. Разум продолжал над ним подшучивать, заставляя ощущать металлический привкус на языке и покалывание на коже по всему телу.
— Некоторые из этих мерзавчиков очень даже для тебя.
Сенатор уставился на Дональда на секунду-другую, потом засмеялся.