Этого оказалось вполне достаточно. Не нужно было быть профессиональным политиком или специалистом по изучению общественного мнения, чтобы предсказать исход выборов. Миссис Странт еще задолго до вечера поздравила в день выборов своего соперника с заслуженной победой. В каждом штате мужчинизм и его последователи были буквально сметены взрывом всенародного волеизъявления. На улицах повсюду валялись груды выброшенных на свалку мужских котелков и женских турнюров. Закурить где-нибудь сигару было равносильно самоубийству. Подобно Аарону Барру, Шепард Л.Мибс сбежал в Англию, где опубликовал мемуары, женился на дочери одного из графов и прижил с нею пятерых детей. Старший из его сыновей, биолог, стал даже довольно известен как изобретатель лекарства, предотвращающего судороги икроножной мышцы спортсменов — того самого заболевания, что некогда угрожало гибелью французской промышленности, поставлявшей гурманам всего земного шара мороженые лягушачьи лапки. Поллиглоу тщательно избегал любых контактов с общественностью до самой своей смерти. Он был похоронен, в соответствии с завещанием, в огромном гульфике. Похороны его послужили поводом для появления во многих газетах пространных и богато иллюстрированных статей о возникновении, расцвете и падении движения, которое он основал. А Генри Дорсблад исчез еще до того, как сметающая все на своем пути лавина разъяренных женщин учинила погром штаб-квартиры мужчинистского движения. Его тело не было найдено среди обломков мебели, что дало пищу для возникновения множества легенд. Кое-кто утверждал, что он был заколот остриями бесчисленного количества зонтиков, к которым прибегли в качестве орудия своего гнева взбешенные американские поборницы святости брака и материнства. Другие говорили, что он спасся бегством, переодевшись уборщицей, и когда-нибудь еще вернется, чтобы вновь повести за собой толпы воспрявших духом почитателей котелка и сигары. Элвис П.Борэкс, как известно любому школьнику, отсидел в Белом Доме два срока и был самым молчаливым президентом после Келвина Кулиджа. По окончании исполнения обязанностей президента он бросил политику и занялся оптовой продажей цветов в Майами.
Вот так оно и получилось, что мужчинизма как будто вовсе никогда и не существовало. Если сбросить со счета компании подвыпивших мужчин, которые к концу пирушек с ностальгической грустью запевают порой старинные песни и обмениваются друг с другом лозунгами в духе былых героических времен, то можно сказать, что в настоящее время осталось ничтожно мало следов той потрясающей воображение судороги, которая когда-то свела общественный организм. Одним из таких следов является гульфик.
Гульфик, несмотря ни на что, все-таки выжил как часть современного мужского наряда. При движении он ритмически раскачивается, напоминая многим женщинам строгий указующий перст, предупреждающий о том, до какой последней черты можно отталкивать от себя мужчин — и ни на йоту дальше! А для мужчин гульфик и сейчас все еще остается знаменем, правда, знаменем, скорее всего, перемирия, но тем не менее развевающимся в той войне, которая продолжается и сейчас и будет продолжаться во веки веков.