Лишившись поддержки флота, турки не смогли удержать в своих руках остров Березань с его укреплениями. Пали духом и защитники Очакова. Однако о добровольной сдаче не хотели даже думать. Больше того, через несколько дней они предприняли смелую вылазку, в результате которой погибли генерал-майор С. П. Максимович и несколько солдат. Стало ясно, что гарнизон крепости будет драться до последнего.
Роман Максимович Цебриков, молодой человек, определенный на службу в походную канцелярию фельдмаршала ГА Потемкина, вел дневник. Вот что записал он 12 ноября 1788 года, через пять дней после падения Березани:
«Шел снег и продолжалась метель два дня беспрерывно. Сколько в сии дни померзло людей и пало скота. Где ни посмотришь, везде завернутые в рогожи человеки, везде палый скот… Там роют яму, в другом месте лежит нагой мертвец, Там делают гроб, в другом месте просят на погребение… Вздохи и стенания слышны везде»{30}.
В ту «очаковскую зиму» день штурма крепости оказался, кажется, самым холодным. Лишь южане могут представить, что такое двадцать три градуса мороза при повышенной влажности и сильном ветре. Люди гибли. Похоронные команды ежедневно подбирали от тридцати до сорока окоченевших трупов. Только решительный приступ мог разом избавить от нестерпимых страданий. Солдаты понимали это и рвались в бой.
5 декабря 1788 года собрали армию и объявили:
— Идти назад нельзя. Ни дров, ни хлеба нет. Нам остается взять Очаков или умереть. Завтра день святого Николая Чудотворца, заступника России. А потому завтра — штурм!{31}
Над бескрайней заснеженной пустыней из тысяч простуженных глоток вырвалось хриплое солдатское ура!
Атака была назначена на семь часов утра. Согласно диспозиции, данной фельдмаршалом Г. А. Потемкиным, на приступ должны были идти шесть колонн одновременно: на замок паши Гассана, Нагорный ретраншемент и собственно Очаковскую крепость.
Успех штурма во многом зависел от действий первой колонны под командованием генерал-майора П. А. Палена. В состав ее вошли Тамбовский пехотный полк, один батальон егерей, армянские волонтеры, тысяча пеших и двести конных казаков полковника М. И. Платова. Она еще затемно вышла на исходные позиции и разделилась на три отряда: один устремился к воротам крепости; другой бросился на штурм замка; донцы ринулись вдоль ретраншемента и очистили его от неприятеля. Сопротивление было сломлено. Теперь надлежало помочь соратникам.
Оставив часть донцов наблюдать за замком, в котором засело до трехсот янычар, П. А. Пален повел остальных на штурм цитадели. Неожиданно турки кинулись в отчаянную атаку на колонну со стороны Нагорного ретраншемента. И трудно пришлось бы его казакам и солдатам, не подоспей вовремя кирасиры и егеря, посланные сюда главнокомандующим. С их помощью неприятель был совершенно разбит и понес большие потери убитыми и ранеными. Полторы тысячи человек, отрезанных от укрепления и крепости, сдались в плен. Первый отряд вступил в Очаков через Гассан-пашинские ворота, открытые уже изнутри алексопольскими гренадерами подполковника Михаила Зыбина.
Успешно для русских развивались события и на других участках штурма. Очаков пал. Трофеи были взяты огромные: 310 мортир, 180 знамен, много огнестрельного и холодного оружия, жемчуга, серебра, зелота, одежды… Погибло и умерло от ран 9510 защитников крепости. В плен было взято более 4000 турецких солдат и офицеров, не считая, естественно, обывателей, многие из которых тоже сражались{32}.
Потерн в армии Г. А. Потемкина были значительно меньше, но все-таки велики — 956 человек убитыми. У казаков погибли полковник Петр Мартыне», есаул Тимофей Карташов, сотники Андрей Фролов, Иван Попов, Яков Замаруев, хорунжие Иван Пилипенков и Потаи Беспалов. Пять донских офицеров были ранены, в там числе участник сражения на Кинбурнской косе Павел Иловайский, о котором с похвалой отзывался сам генерал-аншеф А. В. Суворов{33}.
В отряде полковника М. И. Платова сражался Петр Грузинов, один из главных героев последующих глав этого повествования. К сожалению, невозможно восстановить подробности его участия в этом сражении. Известно лишь, что за штурм Очакова он был произведен в есаулы. А вскоре после того переведен в полк В. П. Орлова, который после сражения на Кинбурнской косе так и остался под началом А. В. Оуворова, и тот очень высоко ценил своего соратника. Вот как отзывался о нем великий полководец в письме к секретарю фельдмаршала Г. А. Потемкина, «почтенному другу» Василию Степановичу Попову: