На какое-то мгновение я даже подумал рассказать людям, что Кранадж вовсе не мертв и в это самое время готовит нападение на Орлинг, но вспомнил, что мне нечем доказать свои слова. И это могло стать проблемой, если я решусь поделиться ценными сведениями с королем Слидгартом. Бл…ть!
Пока я пребывал в ступоре, размышляя о том, как сообщить новости из Оскернелия королю и стоит ли вообще, северянин напомнил публике, что Слидгарт оказался на троне Орлинга благодаря Санрайз, что лишь укрепляло мысли о вероломном заговоре.
– Довольно, Родмунт! – внезапно прикрикнул трактирщик, ударив кулаком по стойке, – За подобные речи недолго головы лишиться!
– Да и хрен с ней, – шепнул с улыбкой Глыба.
– Всадники вместе с герцогом вас одурачили, а вы до сих пор этого не видите! – не унимался скабенит, – Жалкие южане со своим трусливым королем, не желающим платить долг крови! Мы сражались за вашу чертову страну, а теперь вместо того, чтобы отплатить нам тем же, вы здесь хлещите пиво и кичитесь убитыми монстрами! Празднуете победу, которую мы вам добыли!
– Так присоединяйся к нам! – со смешком и радушным жестом предложил Глыба. Скабенит окинул его презрительным взглядом и сплюнул на пол.
– Наш король уже присоединился однажды, и теперь он мертв! Мертв по вине синеокой чаровницы, которую вы славите здесь вместе с ее дружками демонами!
Я ощутил, как во мне все сильнее закипает праведный гнев и не только от выпадов в адрес Санрайз, но и потому, что лживая речь Родмунта пробудила воспоминания о пылающем Скирате и предательстве северян. Я с новой силой ощутил, как гуляет горячая кровь в моем новом мужском теле и в голове тут же родилась мысль испытать его в бою прямо сейчас!
– Я сказал, хватит Родмунт! – снова рыкнул трактирщик, – Нам всем хорошо известны подвиги северян, как на стороне союза…, так и на стороне некроманта Амерона!
Последние слова были произнесены ледяным тоном, от которого в трактире заметно похолодало. Люди притихли, кто-то активно закивал, а Родмунт стиснув зубы сверлил взглядом трактирщика. Его глаза метали молнии, но видимо о предательстве Кранаджа не редко напоминали северянам, и эта версия все же считалась официальной. Не сложно было догадаться почему, ведь Слидгарт лично пришел к нам на помощь, когда Кранадж решил сдать нас Амерону. Он видел предательство Кранаджа своими глазами.
Наконец, словно сдавшись, скабенит медленно опустился на стул, пробубнив себе под нос довольно громко: «проклятые лживые ублюдки!».
– Как по мне, всех северян после предательства Кранаджа стоило казнить, – холодно высказался Морлан.
– А почему не казнили? – спросил я, все еще ощущая желание поквитаться.
– Не все северяне это заслужили. Какие-то до конца сражались на стороне союза, а кто-то сложил оружие, едва стало известно о гибели Амерона. Слидгарт учел заслуги северян в походе и к тому же, объявив амнистию, он смог очистить леса от разбежавшихся скабенитов докучавших мирному люду, что в преддверии коронации прибавило ему популярности, – Ответил Глыба, – Но такие как этот Родмунт постоянно сеют смуту среди своих, выставляя Всадников демонами, погубившими королей, а Слидгарта их пособником.
– Надо заметить, что своим бездействием Слидгарт явно играет Родмунту на руку, – хлебнув эля, покачал головой старик Блиф, – Не ровен час, северяне поднимут очередной бунт.
– Потому-то Слидгарт и объявил Великую Охоту, – заметил Морлан, – пока простой люд, как может, истребляет монстров за деньги, профессиональная армия охраняет его от северян, которые все еще ждут, что король вернет им должок за помощь Орлингу.
Черт, если все было так на самом деле, значит, Слидгарт одним указом прикончил даже не двух, а трех зайцев!
– Эй, бард, исполни «Синеокую смерть», напомни этим глупцам, за кого они пьют! – внезапно, потребовал Родмунт.
– Только не в моем трактире! – процедил сквозь зубы трактирщик.
– Что за «Синеокая смерть»? – спросил я, уже догадываясь о ком эта песня.
– Вирши северян, порочащие честь миледи Санрайз, – покачав головой, ответил Морлан.
Мой взгляд метнулся к северянину и я поймал себя на мысли, что хочу послушать эти вирши только чтобы снова услышать о Санрайз из чужих уст, а после разбить эти уста, за то, что порочат ее имя.