– Мне лучше думать, что Санрайз всего лишь какая-то патология.
– Почему?
Я украдкой посмотрел на Веронику, и снова меня посетила мысль, что я мог бы опередить ее и так, тет-а-тет, поделиться с друзьями своей проблемой, но вместо этого я покачал головой и сказал:
– Возможно, так я смогу с этим справиться…, если смогу убедить себя в том, что все под моим контролем.
Андрей поморщился и вздохнул:
– Извини, я сутра слишком туго соображаю, чтобы понять эту, несомненно, глубокую мысль. Помочь тебе с этим я, очевидно, не могу, но если захочешь что-то передать своей «патологии», то я в твоем распоряжении.
Он бросил взгляд на Веронику:
– Могу даже придержать твои послания, на случай, если Веронике взбредет в голову их у тебя стащить.
Похоже, Андрея не меньше, чем Веронику, интересовало, что я писал Санрайз, хотя я был уверен, что он не станет читать, если я ему запрещу.
– Если она рассчитывает увидеть в моих письмах доказательства моей шизофрении, то они ее наверняка разочаруют.
Андрей пожал плечами:
– Думаю, ей будут интересней письма, которые писала тебе Санрайз. Не так интересно, что алкаш говорит белочке, как то, что она ему отвечает.
Меркрист посмотрел на меня, иронично улыбнувшись.
– Я не алкаш, а Санрайз не белочка!
– Извини, это была просто аналогия, но если ты все же считаешь Санрайз «патологией», то весьма точная аналогия.
Я смотрел на пустой лист пергамента, вернувшись к мыслям, от которых прежде старался держаться подальше. Мысль о каком-то дефекте в голове казалась спасением, словно дверь, которая запирала где-то в подсознание мои чудовищные необъяснимые чувства. Я запирал ее на замок и оклеивал предупреждающей лентой: «Не входить! Опасная патология!» и в той части разума, которую я сохранял за собой, внезапно становилось тихо и спокойно. Пугающе спокойно.
– Мы скоро доберемся до Разлома, и все встанет на свои места, – Озадаченный моим молчанием, принялся утешать меня Андрей.
– Да…, – Не убежденно ответил я, – А пока мне все еще нужно написать Санрайз…, кем бы она ни была.
Какое-то время Андрей смотрел на меня, но потом кивнул и, похлопав по плечу, удалился к Дарлису.
Я все никак не мог собраться, в голову, будто, туман набился и крутился в ней холодными щупальцами. Санрайз и мысли о ней словно стали отдаляться. Уставший разум хватался за возможность отдохнуть от вопросов, но я мысленно вернулся к «запертой двери», сорвал предупреждающие ленты и открыл замок…, только после этого мне удалось начать писать. Сперва сухой отчет о пройденном пути и дальнейших планах, затем оценка обстановки. Все отрывисто и без лишних эмоций. Выводы и более личные моменты, затрагивающие герцога, Рыжика и, разумеется, Веронику, я отложил на потом, поскольку повар-гвардеец торжественно объявил о готовности завтрака. Благодаря расторопности Рыжика, свою порцию я получил среди первых. Передав мне миску, он какое-то время неуверенно мялся возле меня, но я, не выпуская из рук письма, поблагодарил его и дал понять, что сейчас занят. Только добавив еще пару строк, я позволил себе отвлечься и взяться за еду, но почти сразу скривился. На завтрак была та же похлебка с кроликом, которую накануне вечером я выблевал во дворе, поэтому сейчас я смотрел на это блюдо скептически, невольно ощущая подступающую тошноту. Особого голода я не испытывал, но понимал, что это ненадолго и следует подкрепиться. Выпрашивать что-то еще, мне показалось постыдным и я, какое-то время, просто таращился в тарелку, будто пытался прочесть по ней будущее. Неприязни похлебка не вызывала, ее вызывали скорее воспоминания о том, как меня рвало во дворе. Но Вероника сидела далеко от меня и возможно рвотных позывов больше не предвидится.
Наблюдая за моими мучениями, ко мне переместился Дарлис, тут же великодушно предложив:
– Можешь взять мою.
Он явно полагал, что меня хотят отравить и после утреннего общения с Вероникой, его подозрения и взгляд переключились на нее.
Я покачал головой, зачерпнув ложкой густую жижу и все также недоверчиво разглядывая ее:
– Запью зельем, если что.
– Могу что-нибудь другое раздобыть.
– Спасибо, самаритянин, но мне хватает одного слуги, – Я метнул взгляд на Рыжика, но тут же отвернулся, опасаясь, что маг сорвется с места, решив, что мне нужна помощь.
– Я же просто по-дружески, – Надулся Дарлис.
– Я знаю, извини, – Посмотрев на Дарлиса, я кивнул ему, – Все нормально, просто заколебался я.
Мой взгляд сам собой обратился к письму, лежавшему на коленях.