– Бл…ть, когда это все уже закончится?! – В отчаянии выдохнул я.
Мне дико хотелось спать, но воображая, как Салим в это время мило общается с Санрайз, я не мог себе позволить завалиться на диван и уснуть. С другой стороны, может, если я так сделаю, то снова вернусь в оазис? Соблазнительно было попробовать, тем более что другого способа вернуться я не придумал. Хотя стоит проверить дверь в квартиру, возможно, сейчас меня снова не выпустят из дома и сразу отправят в игру…
Я даже не стал одеваться, просто направился в прихожую и открыл замок и дверь… В игру я не вылетел. Постояв с открытой дверью в подъезд как слишком мнительный жилец, я запер дверь и повторил эксперимент. Результат был тот же. Захлопнув дверь, я вздохнул. Похоже, вернуться в Орлинг по собственному желанию у меня теперь не выйдет. Черт, я бы мог попробовать поколдовать с компом, но Санрайз окончательно убила ноутбук, а стационар остался без монитора!
– За…бись! Здравствуй каменный век!
Теперь у меня из развлечений только мобильник и книги. Читать я сейчас точно не настроен, слушать музыку не хотелось, а залипать в мобильные игры я и раньше не любил… Может все же выйти на улицу? Бросив взгляд на дверь, я вспомнил о потенциальной угрозе встречи с санитарами. Возможно, в этот раз я даже до пиццерии не успею добежать… Снова вспомнив про телефон, я вернулся в комнату и решил позвонить Пикселю или Андрею. Усевшись на диван, я оживил телефон и тут же наткнулся на неопределенный номер в журнале звонков!
– Оп-пааа, – Растерянно протянул я.
На ум сразу пришел Дарлис, и я решительно нажал кнопку вызова. Гудки, гудки, гудки… Ясно, Дарлис в игре. Как оказалось, Андрей с Пикселем тоже еще не вернулись. От них я увидел только пропущенные звонки. Уже без какой-либо надежды, я позвонил маме, выслушав знакомые трели гудков, я швырнул телефон на диван и решил забраться в ванну. К черту, просто расслаблюсь, больше делать нечего.
Организовывать себе бассейн как у Санрайз я не стал, ограничившись небольшим количеством воды и, погрузившись в ванну, с наслаждением прикрыл глаза. Она тут же возникла передо мной. Как это бывало всякий раз, когда я был в собственном теле, Санрайз я видел, как будто со стороны, хотя такого практически не случалось. Несмотря на бардак в комнате, устроенный ею, на страх перед тем, что она злиться на меня, я совсем не хотел прогонять это видение. Память услужливо подкинула тактильные ощущения от ее волос, ее кожи, нежной, гладкой и такой приятной на ощупь. Я будто снова ощутил упругость ее твердых сосков, и ее тело предстало перед глазами бесстыдно обнаженным. Стиснув зубы, я пытался разогнать этот морок, но мое собственное тело уже не слушалось меня, устремляясь всем мужским естеством к Санрайз… Там, в оазисе я не мог решиться прикоснуться к ней и даже сейчас от образа, возникшего в голове, я чувствовал некое осуждение. Санрайз смотрела на меня почти равнодушно с этой задумчивой морщинкой между красивых бровей, но от чего-то, этот взгляд еще больше распалял мое желание, как будто она дразнила меня. Я не мог прикоснуться к ней, но помнил ее на ощупь и мог прикоснуться к себе. Это казалось безумием, но мне уже было все равно. В конце концов, для того, кто не знал всей нашей с Санрайз истории, я не делал ничего особенного, да и не было никого рядом, чтобы осудить меня.
Волна наслаждения поглотила меня, растеклась по всему телу, с губ сорвался сладостный стон, и только осознав, что он женский, я испуганно открыл глаза:
– Еб…ть!
Сотворенный силой моего воображения образ Санрайз сменился на абсолютно реального Владыку оазиса! Прикрыв глаза и приоткрыв рот, он завис надо мной, страстно выдыхая. Насколько уместен был мой эпитет в данной ситуации, я обдумывал уже на ногах. Не помню, как спихнул с себя Салима, не помню, вопил ли что-то еще или повторял только это слово, но осознал я себя, только оказавшись у окна знакомой комнаты-библиотеки в обнаженном теле Санрайз. По правде, я в него едва не выскочил, не сообразив затуманенным сознанием, где выход из этой чертовой комнаты. Внутри меня еще зудело ощущение чужого присутствия, и я всячески старался абстрагироваться от него, запустив пальцы в спутанные волосы и как безумный таращась на проклятый оазис, причитая диким шепотом: