в башню, где Наматхан объявил, что нашел способ вернуть меня домой. Способ рисковый, но я согласился на него. Согласился ради Санрайз и потому что устал быть паразитом… Неужели Салиму удалось? Словно завороженный я оглядел кухню, гадая, получилось ли у Салима разделить меня и Санрайз. Изгнал ли он меня из ее тела, или это было лишь совпадением? Теперь я смотрел на собственное тело, будто оказался в нем впервые. Как уже не раз бывало, я поднял руки перед собой, изучал пальцы, осознавая, что уже почти привык к изящным кистям Санрайз. Мои собственные, не то чтобы грубые, но все же мужские руки казались чужими. Как и все тело. Я объяснил это тем, что тело Санрайз было куда развитей моего и теперь я все равно, что пересел из мощного спорткара в отечественную пародию на авто. Отбросив эту унылую мысль, утешив себя тем, что, хотя бы снова стал парнем, я задумался о другом важном вопросе. Если ритуал действительно помог, значит ли это, что я вышел из игры? Значит ли это, что остальные тоже могут вернуться? Почему-то в это все еще сложно было поверить. Салим хотел изгнать меня из тела Санрайз, но может ничего большего он не добился, и я снова вернусь в него при первой возможности, или все же нет? Черт, слишком много вопросов для моей несчастной головы! Уткнувшись лицом в ладони, я принялся вспоминать все то, что происходило со мной после того, как я принял отраву любезно предоставленную Салимом. Меня еще мутило и это здорово отвлекало. Может это и есть признак того, что мы с Санрайз, наконец, разделились? Или что я вышел из ее мира, окончательно пришел в чувства, после дикого отравления… Смутно вспомнились таблетки, которые я выпил…, снова проклятый пирог, который мог вырубить меня похлеще галлюциногенов. Вернулись не прошеные мысли о безумии. Я писал что-то подобное Санрайз. Как глупец признался, что считаю ее плодом собственного воображения. «Может это твой мир фантазия!» … Эти слова казались знакомыми. Они прозвучали в голове голосом Санрайз. В памяти всплыл ее образ, который я никак не мог видеть. Я как будто смотрел, как она читает мое письмо. Черт, я не мог вспомнить, что написал ей! Со мной бывало такое в неспокойных снах, когда тебе сниться очередная методичка перед экзаменом, ты во сне зубришь материал, а на утро осознаешь, что в этом материале не было ни грамма смысла… Я помнил только то, что это послание могло стать последним и возможно стало таким, но сейчас все, что осталось в оазисе, казалось мне собственной выдумкой. Как будто Салим просто лишил меня памяти! Попытался заставить меня забыть Санрайз… и отчасти ему это удалось. Покачиваясь словно псих, я пытался вытряхнуть из бездны памяти собственное письмо. Почти наверняка я написал ей о ритуале, о Веронике…, но было что-то еще, крайне важное! Меня охватывала паника, будто я упустил свой шанс. Это письмо словно последний тлеющий уголек напоминало мне о мире, который я покинул, возможно, навсегда. Стиснув зубы, я пытался строчка за строчкой вспомнить послание, но всякий раз мне казалось, что я выдумываю его заново. Что бы я хотел написать Санрайз, которая все дальше ускользала из памяти? Проклятье! Я не верил, что Салим сумеет вытащить меня, вернуть домой, но я здесь. И теперь меня сковал страх, что я больше не вернусь в мир Санрайз, не вернусь к ней. Не скажу того, что хотел сказать. Я вспомнил, как хотел признаться ей в своих чувствах, как признался Салим, но никак не мог вспомнить, признался ли? Черт, тогда я едва соображал, что делаю из-за проклятой отравы! Что если больше не будет возможности написать три простых слова?! «Тогда произнеси их» – Эти слова всплыли в памяти, как будто я их уже слышал, но не мог вспомнить где. Проклятье! Салим что-то сотворил с моей памятью! Мысли в голове прояснялись, но с этой ясностью мир Санрайз все больше казался сном, как будто я вернулся в тот первый день в Даклии. Вопреки ожиданиям, это пугало меня. Я должен был, наконец, отпустить Санрайз и надеяться, что Салиму, если он действительно существовал, удалось вернуть меня в реальность, но вместо этого, я судорожно цеплялся за ее образ, застывший в каком-то тускло освещенном коридоре с пергаментом на коленях. Я заставил память воссоздать облик Санрайз, и теперь она смотрела на меня с какой-то грустью. Я никак не мог распознать причину, может я ее такой запомнил, когда последний раз видел в отражении, а может просто хотел, чтобы она грустила обо мне? Или в очередной раз обидел ее? Что теперь происходит в оазисе? Вернусь ли я назад? Я поднял голову и уже почти решился выйти из квартиры, чтобы проверить, но потом вспомнил, что это может не сработать. И, тем не менее, я заставил себя встать с табуретки. Взгляд снова наткнулся на пирог соседки. В желудке заурчало, но я не мог решиться взять кусочек. Вместо этого, я достал из холодильника колбасу и сделал бутерброд. В голове наступила поразительная ясность, движения уже не казались расплывчатыми, но я по-прежнему не мог сосредоточиться на вопросах, которые следовало обдумать. От идеи проверить выход из квартиры я отказался до тех пор, пока не проверю время и связь. Для этого мне нужно вернуться в комнату. Неожиданно для себя, я понял, что мне страшно туда возвращаться. Что если я не застану там признаков присутствия Санрайз? Увижу все таким, каким оно было до запуска злосчастной игры… Еще в оазисе я осознал, что пока делю с Санрайз одно тело на двоих, наши отношения обречены на муки. Я добровольно принял решение, добровольно принял бокал яда из рук Салима, ведомый исключительно этой мыслью. В тот момент я даже не думал о возвращении домой. Больше всего мне хотелось выбраться из тела Санрайз, чтобы, наконец, получить хоть какой-то шанс быть рядом с ней, увидеть ее собственными глазами, воплоти, а не в отражении. Я не представлял, как это может произойти, но другого выхода не видел. И вот теперь я очнулся дома и, если в моей комнате не осталось следов существования Санрайз (пусть даже как симптома моей шизофрении), я рискую потерять ее даже как воспоминание. От этих мыслей я совсем впал в уныние и решительно взял кусок пирога. Есть я его не стал, но положил кусочек на тарелку и будто с оберегом не решительно потопал в комнату.