– Извини, я наверно не вовремя.
Во мне внезапно возникла тревога, что вчерашний вечер был всего лишь сном и теперь передо мной тот самый тиран, о котором говорил Дерзольд, несмотря на то, что Салим казался прежним.
– С добрым утром.
Он повернулся ко мне с той же дружелюбной улыбкой, от которой я вздохнула с облегчением.
– Не стоит извиняться. Я ждал тебя. Не хотел прерывать твой сон. Надеюсь, тебе удалось отдохнуть?
Наматхан выглядел так же, как и вчера и у меня сложилось впечатление, что он вовсе не спал.
– Как никогда прежде, – Улыбнулась я, – А ты…
– Я предпочитаю работать по ночам. День слишком шумная и суетная пора. Ты позавтракала?
Я улыбнулась, невольно разделяя взгляды Салима на день и ночь:
– Да, спасибо, завтрак был восхитительный. Мне немного неловко… Если ты работал всю ночь…
– Не переживай об этом. Я помню о своем обещании проводить тебя к другу.
– Я могла бы сама, если тебе требуется отдых.
Я чувствовала, как начинаю краснеть, будто девочка перед всеведающим вождем.
– Не требуется, – Улыбнулся Наматхан и протянул ко мне руку.
Я, едва осознавая себя, подошла к нему и обратила взгляд на рисунки, с которыми он работал.
– Что это?
– Эхо прошлого. Древние руны, которые были в ходу до падения Асагриона.
Теперь я по-новому взглянула на таинственные линии, изгибающиеся в замысловатые узоры. Они будто дышали древней магией, куда более серьезной, чем та, что осталась в мире.
– Я могу научить тебя читать их и использовать, – Неожиданно предложил Салим.
– Правда?
Я заглянула в синеву его глаз, ища какой-то подвох. Страсти к магии я не питала и ту, которой владела, осваивала с неохотой, лишь из желания уметь защитить себя. Но стать ученицей могущественного мага из древних времен… Эта перспектива невольно вернула меня к вопросам, которые я хотела задать Салиму.
– Если пожелаешь, – Кивнул Наматхан.
– Я была бы рада.
Возможно обучаясь у него, я смогла бы найти решение проблемы с Димой и узнать что-нибудь о Тилларии.
– Но прежде навестим твоего друга.
Наматхан снова протянул ко мне руку, и в этот раз я вложила в нее свою.
– Все это посвящено изучению магии? – Спросила я, уже при свете утра осматриваясь в зале.
– Не только. Круг моих интересов очень широк, – Наматхан рассеяно пожал плечами, будто стряхивал пыль с них.
В который раз я поймала себя на том, что любуюсь его аристократическим профилем и темными, слегка взъерошенными волосами. Прежде он казался мне монахом, теперь я видела в нем художника, рисующего не только красками, но создающего целый мир вокруг. Возможно, все его очарование объяснялось лишь тем, что этот мир был необычайно близок мне и манил меня. Хотя стоило признать, что Наматхан оставаясь собой, умудрялся меняться. Как будто вынуждал окружающих видеть его другим, без каких-либо усилий со своей стороны.
– Я люблю простор мысли и просторные залы. Отчасти этого требуют мои изыскания, но в большей степени простая любовь к пустоте. Поэтому я сделал своим домом пустыню.
– Но здесь совсем не пусто, – Заметила я.
Салим улыбнулся:
– Действительно. Я накопил слишком много лишнего, но это все дары, которые преподносят мне.
Меня интересовало, что Салим отдает взамен маршакри. Едва ли это только убежище и вода. Мне вспомнилось оружие, которое Андрей назвал «пушками» и довольно легко я отыскала среди всего изобилия предметов, нечто напоминающее детали для оружия. На одной из стен был целый чертеж какого-то устройства, едва ли мирного назначения. Мне хотелось спросить об этом, но я не знала, как это сделать, чтобы вопрос не прозвучал обвинением.
– Тебе удалось найти здесь свободу? – Наконец оформила я мысль.
Вскинув бровь, Салим посмотрел на меня, потом огляделся вокруг:
– Мне никто не мешает заниматься моей работой, я живу там, где мне по душе…, наверно это и есть свобода. Та ее малая часть, которую человек может позволить себе.
– А какова цена этой свободы?
Наматхан снова посмотрел на меня, вероятно заметив какой-то намек в моих словах.
– Я бы тоже хотела освободиться, – Я спрятала глаза, опустив их к мозаичному полу.
Любой другой из мужчин, что обходились со мной столь любезно, как это делал Наматхан уже подошел бы ко мне и коснулся меня против воли. Но Наматхан не был «любым», хотя ему я бы позволила приблизиться… и даже прикоснуться. Он же просто спросил:
– От чего?
Возможно это подходящий момент, чтобы рассказать ему о Диме?
– От маски, которую я порой ношу, – Вспомнился мне вчерашний разговор.
– Это бывает не просто, – Кивнул, будто понимая Салим.
Наверно он бы и понял, если бы я выражалась точнее, но мне не хватило смелости, чтобы рассказать все. Пока не хватило…
– Я все еще готов выслушать, если захочешь рассказать, – Напомнил Салим, серьезно посмотрев на меня.
– Спасибо, я… На самом деле у меня были вопросы.
Дима подождет. Прежде я должна выяснить насчет Тиллария, Всадников и всего того, что творилось в мире во время падения Асагриона. Возможно, узнав о Всадниках, мне не будет нужды выяснять про мою связь с ними и в частности с Димой.
– Мы можем поговорить по дороге, – Добродушно улыбнулся Салим.
Я кивнула и мы покинули зал. Наматхан шел, сложив руки за спиной и подстраиваясь под мой шаг. После узкого моста мы поравнялись и теперь шли рядом. Жара только набирала обороты, но оазис как будто обладал своим климатом и наступающий зной нисколько не лишал местных обитателей жизнерадостного настроения. Если прежде меня не замечали, то теперь нас приветствовал почти каждый встречный, очевидно из-за компании, в которой я оказалась. Мы двигались по извилистым, украшенным цветами улочкам, преодолевая ажурные лестницы и мостики, спускались все ниже к бежевому полотну пустыни. Я все никак не могла подобрать слов, чтобы начать разговор, а Салим не торопил меня, периодически знакомя меня с тем или иным сооружением. Кроме магии его занимала механика, и среди маршакри он прослыл знатным изобретателем, но признался, что оружие делать не любит, а то, что уже поступило в распоряжение бандитов, скопировал у одного из народов, с которым познакомился в своих многолетних скитаниях.
– Ты не взяла меч и предпочла остаться в платье, могу я узнать почему?
Салим не смотрел на меня и спрашивал будто мимоходом, но за тоном угадывалось, что ответ ему важен.
– Ты вчера убедил меня, что меч мне ни к чему здесь. Впервые за долгое время я чувствую себя защищенной, – Призналась я, опустив взгляд, – Поэтому и броне предпочла это платье.
– Оно идет тебе.
Наматхан даже не взглянул на меня, но я приняла комплимент, зная, что он искренний:
– Спасибо.
– Итак, у тебя были вопросы, – Напомнил он, – История моей жизни слишком долгая, и рассказ о ней легко займет всю дорогу, а я бы хотел ответить на твои вопросы, если они тебя тревожат.
Он посмотрел на меня и я, припомнив все, что узнала сама и все то, что узнала от Димы, спросила:
– Ты слышал что-нибудь о трудах монаха Тиллария?
Салим едва заметно нахмурился и будто нехотя ответил:
– Это имя знакомо мне. Отчасти, его занимали те же вопросы, что и меня.
– Древняя магия?
– В частности история Разлома.
Неужели я прямо сейчас смогу узнать все из первых уст?! Кто еще может знать подробности о Разломе, к которому стремились мои спутники, как не свидетель его появления.
– Ты видел, как он возник?
Наматхан остановился и оперся на каменный бортик, отделивший нас от дворика уровнем ниже.
– Я видел…, но теперь пытаюсь найти ответ на вопрос «что именно я видел?». Тилларий некогда искал встречи с уцелевшими магами, пытался выяснить, чем занимался Эольдер в своей темной крепости. Вероятно, он мнил себя тем героем, который сумеет закрыть Разлом, а может просто жаждал вызнать секреты темных магов.
О тех временах я почти ничего не знала и теперь ловила каждое слово, пытаясь увязать Разлом и свою одержимость. Казалось, что связи просто не может быть, ведь Эольдер жил задолго до моего рождения, но возможно древняя магия обрела какую-то новую форму и теперь из Разлома, как и полагал Амерон, вырвались Всадники, вслед за сонмом монстров порожденных Бездной.
– Тилларий не был единственным, кто изучал Разлом, но определенно оказался самым везучим и самым одержимым…
– Везучим?
– Маги сразу после битвы стали вне закона и бежали кто куда. Разлом в то время просто кишел монстрами, еще не успевшими разбежаться по всей земле, потому Тилларию было не добраться до павшего Асагриона. Раз или два он собирал экспедицию туда, выискивал героев, которым хватило бы смелости спуститься в Разлом… Не знаю, увенчалась ли успехом хоть одна из экспедиций, но вскоре Тилларий отказался от идеи посетить Асагрион и стал искать уцелевших магов. Возможно, он хотел вернуться к Разлому вместе с ними, но, насколько мне известно, ни один из них не согласился. И, тем не менее, ему удалось их найти…
– А они еще живы? Другие маги, пережившие Битву?
Салим пожал плечами:
– Я уже давно не интересовался этим вопросом.
– Но ведь ты изучаешь Разлом, разве нет?
Салим поджал губы и устремился взглядом куда-то к горизонту. Мне впервые показалось, что он что-то утаивает от меня. Невольно вспомнились подозрения, что Наматхан как-то связан с Амероном. Я могла бы спросить прямо, но ответит ли он?