– Он сохранился? – спросила Вероника и к нашему удивлению, в ее голосе надежды было не меньше, чем в голосе Андрея.
– Да, твой медальон предложил ему, – мрачно ответил Игорь, – Но мы не знаем, сработает это или нет.
Убедившись, что враги больше возвращаться не намерены, вокруг нас собрались эльфы во главе с Элидрис. Состояние Пикселя вопросов не вызывало и все они скорбно склонили головы. Элидримы успели узнать Серегу и их скорбь явно была искренней. С такой же грустью на Пикселя смотрели трое уцелевших гвардейцев с Терсиольдом. Никто из нас не мог найти слов, чтобы заполнить воцарившуюся тишину, возможно просто потому, что мы надеялись на сохранение и отказывались верить, что Пиксель погиб окончательно. Серега как будто просто дремал на коленях у Вероники, и мы все надеялись, что он скоро проснется.
Наконец, выдержав положенную минуту молчания, Элидрис отдала краткие приказы, отправив эльфов грузить раненых в телеги. С ними ушли и гвардейцы. Сама же Владычица осталась рядом с Андреем, положив руку ему на плечо. Страх за друга сковал нас всех и очень долго мы не могли прийти в себя, сидели рядом с ним и ждали, что он вот-вот воскреснет, но Серега ничем не отличался от тел, усеявших площадь и подниматься не спешил.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем Элидрис твердо произнесла:
– Надо ехать, иначе нам еще многих придется похоронить.
Несмотря на завладевший мной страх за друга, я напомнил себе о Санрайз, о том, что она также может погибнуть, если мы не поторопимся и сделав над собой усилие кивнул:
– Возьмем Серегу с собой и…, будем надеяться, что сейв сработает.
Последние слова я добавил тихо, хотя Элидрис было известно о нашем бессмертии. Она тут же пообещала позаботиться о Сереге и направилась за лошадьми и телегой для него, а мы остались рядом с другом, будто вопреки надежде должны были проститься с ним.
Я положил руку на грудь Пикселя, пытаясь отогнать прочь мысли о том, что мы прощаемся навсегда. Мой взгляд зацепился за блеск цепочки на его шее, и я невольно взглянул на Веронику. Теперь она могла вернуть свой медальон и я не был уверен, что помешал бы ей, ведь вполне возможно, что Пикселю он больше ни к чему, в то время, как Веронике мог еще пригодиться. Но она словно не замечала ничего вокруг, только смотрела на мирное и спокойное лицо Сереги.
– Думаю, медальон стоит оставить при нем, – обратился я к Андрею с Дарлисом, не отрывая глаз от Вероники, – Возможно без него сейв не сработает.
Спорить никто не стал, в том числе и Вероника, хотя мы все ждали от нее возражений. Но она лишь произнесла надломленным голосом:
– Почему он это сделал?
Она не спрашивала кого-то конкретно, будто обращалась к всё ведающим богам, но ответил ей Андрей:
– Потому что он хороший друг.
Вероника иронично хмыкнула и покачала головой:
– Мне он другом не был…
– Только потому, что ты этого не хотела.
Вероника оторвала взгляд от Пикселя, посмотрев на Андрея, но не нашлась с ответом. В этот момент вернулась Элидрис с элидримами и телегой, запряженной лошадьми, потерявшими своих наездников в минувшем бою. Только теперь Вероника бережно опустила голову Пикселя на землю, позволив нам с эльфами уложить его на телегу. Элидрис к моему удивлению сняла свой плащ и укрыла им тело Сереги.
– Он был хорошим человеком, воином и другом моего народа и я надеюсь, что он вернется, – тихо произнесла Владычица, – А если нет…, он обретет бессмертие в наших легендах и песнях как благородный воин, один из великих Всадников и защитник Кельморна.
В тот момент, когда я только прочел условия дополнения к игре, мне казалось, что я получил шанс спасти своих друзей и у меня непременно получится, как у героя какого-нибудь эпического романа, который обязательно найдет выход, не совершит ни одной ошибки, а если и совершит, то последствия будут ничтожными. Но теперь…, после слов Элидрис, будто над могилой моего друга, я уже не был уверен в счастливом финале нашего похода. Слезы туманом застили глаза и только угольки надежды в душе не давали им пролиться рекой. Но чем дольше мы ждали возрождения Пикселя, тем сильнее угасала надежда на то, что это произойдет.
Слезы блестели и в глазах Дарлиса, а Андрей и вовсе ими заливался, но куда удивительнее были слезы в глазах Вероники, впрочем, едва я их заметил, как она отвернулась и молча направилась к своему коню.
– Едем, – сказала Элидрис, снова тронув раскисшего Андрюху за плечо.