– Как ты?
Вероника только пожала плечами, спешно отвернувшись от Пикселя. Но спустя пару минут все же ответила:
– Чувствую себя должником, а я терпеть не могу оставаться в долгу!
– Уверен, если бы Пиксель…, – у меня не повернулся язык сказать «выжил», поскольку для этого следовало признать его окончательно мертвым, потому я продолжил иначе, – Он прикрыл тебя не для того, чтобы ты оказалась в долгу.
– А для чего?
Я почувствовал на себе взгляд Вероники и, повернувшись к ней, пожал плечами:
– Чтобы ты выжила.
Девушка вздохнула, снова опустив взгляд к телеге:
– Мне казалось, это последнее чего он хотел…, чего хотела я.
Последние слова она произнесла едва слышно, но я все же разобрал их. Выходит, мне не показалось и Вероника действительно была готова умереть в Тиверхолме. И едва ли только для того, чтобы проверить свое бессмертие. Я был почти уверен, что она надеялась погибнуть окончательно и теперь испытывал к ней еще большую жалость. Настолько сильную, что впервые по собственной воле хотел прикоснуться к ней и как-то утешить. Но между нами было слишком большое расстояние и я не решился его преодолеть…
– Но теперь ты знаешь, что это не так, – вздохнул я, отвернувшись.
– И не знаю, что делать.
Здесь я ей помочь не мог. Пока Пиксель не воскреснет, мы все не знали, что делать.
– А если бы он выжил, что бы ты сделала? – спросил я.
Вероника снова пожала плечами:
– Врезала бы по яйцам за то, что он такой идиот!
Она произнесла слова резко, но без прежней злости или ненависти.
– И…, извинилась бы, – неожиданно добавила она, опустив взгляд, – Знаю, что возможно уже поздно и это меня бесит!
Очевидно, Вероника не знала, как искупить свою вину. Быть может от того и желала смерти. А теперь ее тяготил не отпущенный Пикселем грех, не состоявшееся покаяние перед ним. Я вспомнил, как Вероника бросилась к нему, как отпаивала его зельем, слезы отчаяния на ее глазах и решил:
– Мне кажется, он тебя уже простил.
Конечно, я не мог говорить за Пикселя, но был уверен, что он бы не стал спорить, особенно если бы знал историю Вероники и видел ее сейчас.
Мы одновременно посмотрели на покачивающееся в телеге тело.
– С чего вдруг? – спросила Вероника.
– Иначе он бы не прикрыл тебя.
Девушка вздохнула, снова погрузившись в себя. Только спустя минуту или две она качнула головой:
– Что если сейв не сработает?
Эта мысль крутилась в голове у каждого из нас и против воли я представлял себе дальнейшую жизнь без Пикселя. Даже когда я выбрался из игры и оказался в мире, где моих друзей не существовало, мне было проще смириться с этим, потому что где-то в душе я всегда был уверен, что они живы здесь. Мне казалось, что проблема не с ними, а со мной, что это я умер, а не они. Но теперь ставки в игре выросли и я мог лишиться не только Санрайз, но и Андрея с Дарлисом. Как бы не был труден наш путь к Разлому, тогда мы все были бессмертны, а теперь… каждое решение, каждый шаг вперед требовал невероятной смелости и готовности потерять друзей навсегда! Или отдать свой медальон. Но он был один… Невольно вспомнилась гадкая идея Пикселя завладеть медальонами Джеймса и Вероники, забрать у них бессмертие и спасти таким образом своих друзей. Но даже так медальонов на всех не хватит, а выбирать между друзьями я не мог. И был уверен, что Пиксель тоже. Он даже Веронике не мог позволить погибнуть, при всей той неприязни, которую испытывал к ней.
– Я не знаю, – наконец ответил я, – Не знаю, что тогда и надеюсь нам не придется узнать.
Вероника кивнула и снова погрузилась в себя, а я, лягнув Черенка шпорами, вернулся на свое место возле телеги Пикселя.
– Как она? – тут же спросил меня Андрей.
– Как мы все, – вздохнув, ответил я.
– Значит и вправду совесть проснулась.
Он посмотрел на девушку:
– Черт, едва это случилось, мне показалось, что она оплакивала Серегу…
– Не показалось, – уверенно ответил я, – Она не хотела его смерти.
– Но в Разломе…
– Она просто хотела выбраться, как и мы все, – перебил Андрея Дарлис.
Меркрист взглянул на него, но спорить не стал и только задумчиво кивнул:
– По крайней мере, теперь я верю, что история не повторится.
Остаток пути до рассвета мы проделали в молчании. Добравшись до небольшой низины возле реки, вдоль которой когда-то давно я ехал вместе с Рыжиком на встречу с химерой, мы остановились на короткий привал, только дать отдых лошадям и перевести дух.
Спешившись, мы опять собрались у телеги Пикселя. Только Вероника предпочла устроиться в стороне на берегу реки, все еще избегая нашей компании, хотя теперь никто из нас не питал к ней скверных чувств. Впрочем, возможно она просто не хотела находиться рядом с Пикселем, погибшим ради нее.