Тогда Буридан опустился на ствол поваленного ураганом каштанового дерева и принялся нервно смеяться, вытирая пот.
— Иа! — радостно воскликнул Бигорн, тоже в свою очередь узнав женщин.
— О! Теперь можешь реветь сколько угодно, — сказал Буридан.
— Фактически, — промолвил Бигорн, — мы можем и передохнуть немного.
Все уселись на ствол дерева.
— Жалкий край, — заметил Рике, глядя на склоны горы, которые, однако же, являли собой восхитительный зеленый пейзаж, подчеркиваемый дальней панорамой Парижа, обрамленного высокими зубчатыми стенами, словно гофрированным воротничком. — Жалкий край, клянусь всеми дьяволами преисподней, край жажды! Сколько не смотрел, так и не увидел ни единого кабачка, где ползущему в гору, как ослу, христианину, можно было б освежиться.
Гийом одобрительно кивнул. Он тоже был угрюм. Он понимал лишь походы в такие места, где вместо вековых деревьев растут таверны.
— Дети мои, — промолвил Буридан, — теперь мне очевидно, что мы ошибались. Вся эта история с закрытыми днем и открытыми ночью воротами была не для нас, раз уж там, вверху, целые и невредимые, стоят те, кого мы пришли защищать. Воспользуемся же моментом, когда их откроют, эти ворота, и вернемся в Париж. Валуа сюда не явится. И потом, как бы он узнал, что Миртиль и моя мать — на Монмартре?
— Разумная мысль! — проговорил Рике.
— Optime![15] — добавил Гийом, тоже обрадовавшись скорому возвращению в Париж.
— А ты чего там мнешься, Бигорн? — спросил Буридан.
Ланселот, действительно, всем своим видом выражал неодобрение.
— С сожалением должен заметить, — сказал он, — что логики из вас никудышные. Из вас троих — бакалавра, короля и императора — получился бы один законченный осел.
— Объяснись, — нахмурился Буридан.
— Да это же яснее ясного, клянусь святым Варнавой! Валуа приказал закрыть ворота. Стало быть, у него в запасе уйма времени, раз уж он уверен, что мы не можем покинуть Париж. Значит, он будет действовать днем, а когда закончит, откроем нам ворота, и мы попадем в расставленную им западню. Вот каков его план. И согласно сему плану жених проведет эту ночь уже в Тампле, а невеста.
— А невеста?..
— Тоже в Тампле! Разве что не в одной комнате с женихом; это верно, как то, что два плюс два равняется трем — сообразно денежной системе покойного короля, который доказал бы это всем изготовителям фальшивых денег, что.
— Но, — произнес Буридан, вздрогнув, — кто мог предупредить Валуа?
— Ха! Тот, кто предупредил его и о том, что мы находимся в Ла-Куртий-о-Роз, куда граф бросил столько жандармов, что можно было бы арестовать и десять Буриданов!
— Страгильдо!.. Но как он-то мог узнать?
— Какая разница? Господин капитан, если вы желаете спасти эту прелестную мадемуазель, которая сидит там, на утесе, а также спасти матушку и собственную жизнь — я уж не говорю о жизни Гийома и Рике, а тем более о своей, — так вот, нам нужно провести ночь на Монмартре, а завтра утром препроводить женщин в какое-нибудь другое прибежище и уж только тогда принимать решение.
— Так и поступим, — сказал Гийом.
— Что ж, друзья мои, — промолвил Буридан, — действуем по плану Бигорна и поднимаемся наверх. Но женщинам обо всем этом — ни слова.
Четверо товарищей закончили свое восхождение на холм, присоединились к Миртиль и Мабель и, после первых радостных излияний чувств, были отведены в хижину, где девушка на скорую руку приготовила обед, который, за неимением других достоинств, поражал изобилием, так как на столе присутствовали как минимум три цыпленка, два молодых селезня и один гусь — всем им выпала честь насытить голодные желудки.
Остаток дня прошел без каких-либо хлопот и происшествий.
Разве что Буридан ознакомил мать и невесту с принятыми решениями: необходимо было переехать как можно подальше. Новым — пусть и временным (до того момента, когда к ним навсегда присоединился бы Буридан) местом проживания двух женщин была избрана деревушка Руль.
Обсудив этот пункт, Буридан, сияющая Миртиль и помолодевшая лет на двадцать Мабель принялись строить планы на будущее, вот только Буридан избегал говорить о Мариньи и крайне уклончиво отвечал на те вопросы невесты, которые касались ее отца. В это время Бигорн, Гийом и Рике готовились к завтрашнему отъезду.
Наступил вечер.
Мабель и Миртиль заперлись в своей хижине, а четверо товарищей разместились в кривеньком домишке, который некий крестьянин предоставил в их распоряжение за один экю, щедро предложенный ему Буриданом.