Перед стоящими и сидящими вдоль высокой крепостной стены мужчинами и женщинами лежали ремесленные изделия - топоры, косы, мотыги, серпы, сумки, сбруя. Изредка на вбитых в каменную стену деревянных колышках висели бурки и украшенные цветным орнаментом пестрые войлочные ковры.
В отдельном ряду стояли продавцы зерна. У дагестанцев, торгующих медной и глиняной посудой, был свой ряд. В стороне, к плетеным заборам аульчан были привязаны лошади, быки, коровы, буйволы с впалыми от голода боками. Чуть в стороне, под старыми ореховыми деревьями, висели мясные туши и курдюки, там же стояли женщины, торгующие разлитыми и разложенными в глиняную посуду маслом, медом, льном, творогом, сыром. Тасуха остановил арбу рядом с торговцами овчин, шкур и шерсти.
Путник сошел с арбы, поставил чемодан на землю и, взяв его за руку, сердечно поблагодарил Тасуху. Потом он снял с головы картуз, достал из кармана носовой платок, вытер пот с лысеющей головы и оглянулся вокруг. Сразу же бросился в глаза большой дом из обожженного кирпича, возвышающийся над базарной площадью. На большой синей доске, прибитой поверх широкой двери и двух окон, большими черными буквами было выведено: "Товары купца Носова". Двадцать семь лет назад, когда путник покидал эти места, ни этого дома, ни магазина, ни даже самого базара здесь не было.
Взяв в руки чемодан, путник пошел по рядам. Он несколько раз обошел весь базар, внимательно разглядывая людей, в надежде увидеть знакомое лицо. Может, здесь и были те, кого он знал, но прошедшие двадцать семь лет наверняка изменили их лица до неузнаваемости. Отчаявшись найти знакомых, он подошел к торговкам, купил у одной из них кусочек сыра, завернул в газету и, положив сверток в карман, отошел в сторону.
Пройдя шагов двести по спуску к Хулхулау, он повернул вправо и остановился под высокой чинарой с широким стволом и густой кроной, недалеко от ухоженного родника.
Бьющий из-под мощных корней чинары родник с трех сторон был обнесен каменной стеной и прикрыт небольшим черепичным навесом. Подставив кудал[2] под светлую струю, обильно льющуюся через торчащую из каменной кладки железную трубу, у родника стояла красивая девушка лет шестнадцати. Заметив подошедшего мужчину, девушка убрала в сторону кудал, сняла с торчащего из каменной стены гвоздя глиняную кружку и, легким, еле заметным движением перекинув свисающую на грудь длинную черную косу за спину, поднесла ему воду.
Путник некоторое время стоял, позабыв обо всем на свете. В эти несколько секунд перед ним промелькнула картина тридцатилетней давности. Тогда, окончив учебу во Владикавказе и навсегда вернувшись в родной аул, он пошел к роднику, чтобы поведать о своих чувствах девушке, которую давно любил. Его избранница была примерно тех же лет, что и эта девушка, такого же роста, с таким же красивым лицом и такими же густыми смоляными волосами. В этот день он в первый и последний раз признался девушке в любви, первый и последний раз пил протянутую девушкой воду. Она не приняла его любви, сказала, что ее сердце принадлежит другому. Отвергнув его, сына богача и образованного человека, вышла замуж за бедного, одинокого молодого человека.
Внезапно пришедший в себя путник посмотрел на девушку, которая, прикрыв лицо уголком платка, продолжала стоять с протянутой кружкой. Заметив взгляд путника, девушка опустила глаза. Он выпил всю воду до капли и вернул кружку.
- Спасибо тебе. Да полюбят тебя все, кто любит воду, и да дарует тебе Аллах долгую, радостную жизнь.
Подняв полный кудал на плечо, девушка приблизилась к путнику на пару шагов.
- Кажется, вы чужеземный гость, - произнесла она голосом, подобным журчанию этого родника. - А если и местный, все равно идете издалека. Пойдемте со мной, мой отец и шестеро братьев примут вас как дорогого гостя.
- Спасибо. Пусть добро и изобилие никогда не покинут ваш гостеприимный дом. Мне уже недалеко идти. Будь счастлива.
После того, как девушка ушла, путник достал из чемодана мыло и полотенце, умылся холодной водой, стряхнул с одежды пыль и вычистил листом лопуха сапоги. Набрав полную кружку воды, он отошел в сторону и, выложив на траву городской черный хлеб и чеченский сыр, приступил к обеду.
Поев, путник достал из маленького внутреннего кармана куртки часы на серебряной цепочке и, откинув крышку, взглянул на циферблат. Был второй час. В это время в канцелярии округа не должно было быть посетителей.