Из последних оставшихся сил Зианта отшвырнула прочь от себя артефакт, уже ни на что не надеясь, словно только таким образом ей удастся обеспечить безопасность своему телу и разуму.
— Зианта! — требовательно воззвала Яса.
Девушка снова всхлипнула, ей хотелось броситься на землю и зарыться в эти камни, чтобы спрятаться, скрыться от… чего именно, девушка не знача, но для неё это было воплощением ужаса, едва не покончившего с ней.
— Зианта… там, за стеной, что там?
— Нет… нет — и нет! — выкрикнула девушка в лицо Ясе. Им не удастся заставить её уничтожить саму себя — она не позволит им!
Наверное, Яса прочла решимость Зианты по её лицу.
— Отпусти её! — приказала она Иубану. — Ты что, не видишь: она в критическом состоянии; ещё чуть–чуть — и она потеряет либо свой дар, либо сойдёт с ума. Я займусь ею!
— Что это ещё за трюк она придумала? — подозрительно спросил Иубан.
— Не трюк, капитан. Там что–то прячется… и нам лучше идти туда осторожно.
— Капитан, взгляните сюда!
Один из членов команды опустился на колено возле валуна чуть справа, а затем поднял осколок, в котором сверкали серебристые нити. Артефакт открылся. Иубан взял в руки черепок и раздвинул предохранительные нити. И в тот же миг ярко вспыхнул самоцвет. Помощник капитана издал приглушённый свист. Иубан хотел было вынуть самоцвет из гнезда, когда Яса предупредила его:
— Осторожней! Если это то, что я думаю, то теперь мы сможем многое узнать…
— А что это такое… — подхватил капитан. — Ну, что же? Может быть, игрушка императора?
— Это хрустальный шар, — тут же ответила саларика, и Зианта поразилась: как Яса так быстро разгадала, чем же является артефакт. — Камень, — продолжила саларика, — который всегда использовался сенситивами для концентрации психической энергии. За многие годы они приобретают огромной величины заряд. Если это действительно хрустальный шар, и Зианте удастся использовать его — тогда ей откроются любые тайны, скрытые в этом мире существами, которым он некогда принадлежал. Возможно, мы обнаружили ключ, который откроет нам путь к сокровищам, куда большим, чем те, что хранились в этой гробнице!
— Или выслушаем ещё одну сказочку, — возразил Иубан. — Я хочу иметь доказательства.
— Они у тебя будут. Но не сейчас — она слишком измотана. Пусть отдохнёт немного, а мы тем временем осмотрим гробницу. И если там действительно ничего не осталось, то потом мы попытаемся использовать её талант и этот камень.
Яса поможет ей, должна помочь! Как только они останутся одни, она даст саларике знать, какая страшная опасность угрожает тем, кто рискнёт вторгнуться в гробницу Турана, в этот мир или же воспользоваться этим хрустальным шаром! Скорее бы пришёл корабль Огана, он бы понял, что это за опасность. Зианта заставила бы его поверить ей: это двери, которые ни в коем случае нельзя открывать — за ними скрывается нечто… Не думать об этом! Не думать!
Девушка настолько сосредоточилась на своей борьбе за сохранение мысленного барьера, что совершенно не замечала, что творится вокруг, она даже не помнила, как оказалась на корабле. И вот она лежит, вздрагивая, на постели, а рядом — ободряющая её Яса.
— Оган… — прошептала Зианта и запнулась на мгновение.
— Оган должен знать — это очень опасно.
Яса кивнула.
— Я верю. Камень огромной силы — способный воздействовать даже сквозь оболочку. Возможно, это произошло благодаря возникшей между вами связи. А теперь, дорогая моя, отдыхай — и постарайся хорошенько отдохнуть. Ну, а я займу работёнкой этих пиратов, пока не прибудет корабль Огана, и тогда мы выполним, что задумано.
Яса дала девушке успокаивающее лекарство, и она была благодарна саларике за это: вскоре она провалится в глубокий сон без сновидений, которые тревожили бы её. Уже погружаясь в сон, Зианта слышала последнее тёплое напутствие Ясы. Всё верно, всё произошло благодаря этой их связи — её, Огана и Харата — возможно, вместе им и удастся воспользоваться хрустальным шаром. Но только ни в коем случае не пытаться одной!
Холод, какой же холод — и гибельное одиночество в этой темноте. Она видит сон…
— … ещё один укол, капитан?
— Да, попробуй, иначе не будет никакого толку. Когда эта кошечка придёт за ней и узнает, будет уже поздно: мы всё узнаем. Давай, кольни–ка ей ещё.
Боль и холод. Зианта открыла глаза. Яркий свет освещал обломки древних вещей, покрытых пылью, и дальнюю стену. Её держали в вертикальном положении перед стеной, держали крепко и сильно.
Иубан протянул вперёд руку и схватил девушку за волосы, причинив сильную боль: ногти его пальцев вонзились в кожу, когда он привлёк к себе её лицо.
— Просыпайся, ты, ведьма! — пират яростно тряхнул её голову. — Просыпайся!
Сон… наверное, это сон. Ведь это гробница Турана — но они не могут, не имеют никакого права находиться здесь. Ведь сейчас появится стража, и их ждут долгие, мучительные страдания, когда они будут призывать смерть, вопя по всю глотку, но она не явится им. Того, кто потревожит покой Турана, ждёт страшная кара.
— Она проснулась, — Иубан, не отпуская волос девушки, причиняя боль, смотрел прямо ей в глаза. — Ты сделаешь это, — медленно произнёс он, растягивая слова, словно боясь, что она может его не понять. — Ты возьмёшь эту вещь и «прочитаешь» её, а затем скажешь нам, что скрывается здесь. Ты поняла?
Зианта не могла подобрать слов для ответа. Это сон, это должен быть сон. Если же нет… Нет, она не может! Ей нельзя смотреть этот камень здесь, где лежит Туран! Ведь здесь врата в…
«Оган, — мысленно воззвала девушка, охваченная ужасом.
— Оган, Харат!»
Она мысленно встретилась с Харатом… и через него — ещё с кем–то, не Оганом, ответившим на её поиск ярким всплеском энергии. Держись нас, приказал он.
— Я думаю, она должна взять эту штуку в руки, — сказал кто–то позади Зианты.
— Так давай её сюда! — Иубан крепче сжал жертву.
Она не должна! Но что могла поделать Зианта против тех, кто держал её и силой заставлял её руки подняться.
«Харат… я не могу… они заставляют меня посмотреть в камень! Харат… они заставляют меня…»
Иубан, схватив одну из её кистей, начал выворачивать пальцы, пытаясь разжать кулак. В другой его руке сверкал самоцвет, и девушка, понимая, что его сияние означает ужасное зло, пыталась отвести взгляд в сторону.
«Харат!» — в отчаянии взывала девушка.
«Держись… — пришёл ответ — Харата и того, другого, незнакомца. — Мы уже почти…»
Иубан вложил самоцвет в её ладонь и развернул её голову вперед.
— Смотри! — приказал он.
Девушка ничего не могла поделать. Сверкающий камешек был тёплым на ощупь. Цвет его изменился, став более глубоким: в нём пробудилась жизнь, он излучал энергию, которая, достигнув Зианты, непреодолимо потянула её к себе, затягивая в…
Девушка пронзительно закричала и услышала вдали выстрелы, но было уже слишком поздно: она рухнула вперёд, прямо на камешек — сияющее озеро энергии, готовое без остатка поглотить её.
Глава седьмая
Тошнота сладких сушёных лилий не давала дышать, хотя нет — это её замуровали здесь вместе с Тураном! Давно уже умершем, как умрёт и она, когда не останется свежего воздуха и она погрузится в свой последний сон.
Она была Винтрой, которую захватил в плен Туран во время последней битвы, и именно ей он нанёс свой последний смертельный удар.
Винтра? Кто такая Винтра? Что это за тёмное помещение? Зианта попыталась шевельнуться и услышала скрежет металла в угнетающей темноте. Она… она прикована! Прикована к стене, и бессмысленно было пытаться освободиться: оковы лишь ещё больше врезались в и без того кровоточащие, в синяках запястья, к тому же в борьбе тратился бы драгоценный воздух.
Она Винтра… нет — Зианта! Прижавшись к стене, девушка попыталась разобраться в круговороте мыслей: какие — настоящие, а какие — лишь результат галлюцинаций. Наверное, она в трансе, и ей снится какой–то кошмар. Оган предупреждал её о подобной опасности. Вот почему нельзя погружаться в глубокий транс одной — рядом всегда должен быть кто–то, кто может вывести из транса, из которого ей самой не выбраться.