Однако инновации, даже в правильной системе добродетелей, вот уже полтора века продолжают презирать многие из тех, кто формирует общественное мнение, - от Томаса Карлайла до Наоми Кляйн. По указке такого духовенства мы можем при желании повторить националистические и социалистические ужасы середины ХХ века. Если представлять себе только разрушения пасторального идеала и отвергать инновационные достижения, то можно остаться нищими пастухами и грубыми фермерами, не имеющими возможностей для интеллектуального и духовного роста. Если поклоняться иерар-хии, насилию и нации, то можно отдать свою жизнь в руки военно-промышленного комплекса. Если мы откажемся от экономических принципов, беспокоясь об окружающей среде, мы можем вернуться к 3 долларам в день и жить в хижинах на пригорке в лесу у Уолденского пруда, завися от наших друзей в городе, которые снабжают нас гвоздями и книгами. Теперь, в начале XXI века, мы можем даже при желании добавить для убедительности антибуржуазную религиозность, такую же новую, как самолеты, врезающиеся во Всемирный торговый центр, и такую же старую, как социалистическое прочтение Нагорной проповеди.
Но я предлагаю этого не делать. Вместо этого я предлагаю вернуть буржуазные добродетели, которые дали нам возможность, по выражению фон Гумбольдта, развить самые высокие и гармоничные из наших сил до полного и согласованного целого. Нам придется отказаться от материалистической предпосылки, что современный мир создан на основе перестройки и экономии, или эксплуатации бедных. И нам придется создать новую науку об истории и экономике, гуманистическую, которая будет чтить число и слово, интерес и риторику, поведение и смысл.