Как будто я в состоянии думать о чем-нибудь другом, в отчаянии сказала себе она, когда за ним закрылась дверь.
Итак, ее просят выносить невыносимое, убеждала она себя. Домик слишком мал, чтобы можно было избегать друг друга, если только она не запрется на весь день в другой комнате. Мэгги поморщилась, понимая, что не вынесет и этого.
Она нехотя признала, что предложенное перемирие было единственным выходом, но при одной мысли о необходимости поддерживать искусственное дружелюбие ее передергивало.
Она сидела, уставившись в пространство, и вспоминала его слова; осознав, что он имел в виду, она больно вонзила ногти в ладони. Ребенок в кондитерской лавке. Мэгги похолодела.
Неправда, уверяла она себя. Неправда. Он шокировал меня, вот и все. Это была не я. Я была расстроена из-за Робина, мне так его недоставало.
Но с Робином ты никогда не испытывала ничего подобного, возразил из глубины сознания тоненький гадкий голосок. С Робином ты чувствовала себя уверенно и спокойно. Близость с ним была бы нормальным приятным развитием отношений. Но мысль о ней никогда не пробуждала в тебе жаркую боль и жажду, не дающие забыться сном.
Мэгги густо покраснела. Не буря, не узкая кровать мешали ей заснуть минувшей ночью. Она была вынуждена признать, что впервые в жизни не спала из-за чувственных переживаний.
И виноват во всем — тварь, наглец и бабник Джей Делани.
Он великолепно знал, чего добивался, знал и все-таки счел возможным отступить. Это и было хуже всего, всего унизительнее.
Она вскочила и принялась собирать тарелки; руки у нее тряслись, и от этого она злилась еще пуще.
Небольшой урок. Да, это короткий урок, но он открыл ей такое, чего она в себе не подозревала и не желала знать.
Она стала другой. Дверная щеколда стукнула, и Мэгги подскочила, словно испуганная кошка. Стакан выскользнул из рук и разбился об угол раковины.
— Дьявольщина, — процедила она сквозь зубы. — Недолго же вы гуляли, — ядовито сказала она и, обернувшись, осеклась: перед ней возникла мощная фигура Дейва Арнолда, рабочего с фермы. — Ах, это вы.
Мэгги выдавила улыбку, отмечая про себя, что следовало больше обрадоваться Дейву.
Он был примерно одних с нею лет, в общем-то, недурен собой. Когда она въезжала в свой домик, он, по настоянию мистера Грайса, помог ей расставить мебель. Она была благодарна ему за помощь, но он продолжал назойливо слоняться вокруг да около, выискивая разные предлоги, чтобы прийти. В конце концов ей пришлось без обиняков просить его оставить ее в покое.
Казалось, он воспринял ее заявление спокойно, но до сих пор в его присутствии ей бывало не по себе. Лучше бы зашли Майк или Алан, сыновья Грайсов.
— Я тут вам еду притащил. — Дейв грохнул на стол две сумки, нагруженные продуктами. — А вы кого-то ждали?
Мэгги вздрогнула.
— Да нет, никого особенно. А счет мистер Грайс прислал?
— Да, вот он. — Дейв выудил из кармана куртки сложенный листок. — А у вас, кажется, гости? Утром видел: у вас на крыше торчал кто-то.
— Ураганом посбивало черепицу, — уклончиво ответила Мэгги.
— Так позвали бы меня, я бы сделал.
— Теперь уже не надо. К тому же у вас и без того на ферме работы хватает. — Мэгги поймала себя на том, что неестественно оживлена: раскомандовалась, будто школьная директриса.
— И вот где самый-то смех — сдается мне, я его знаю, этого, который на крыше. Вроде где-то я его уже видел. Он что, бывал здесь?
Не суйся не в свое дело, чуть не сказала Мэгги. Вслух же она произнесла:
— Я часто приглашаю гостей. Передайте мистеру Грайсу, что чек за все продукты я занесу, когда буду уезжать. А теперь извините меня… — и пустила воду в раковину.
— А все-таки смешно, мне все кажется, видел я его.
— Ужасно смешно.
Мэгги плеснула в воду моющего средства и взбила рукой пену; к Дейву она повернулась спиной, давая понять, что интервью окончено. Он принял отставку, и минуту спустя она уже видела, как он праздной походкой удаляется в сторону фермы.
Мэгги распаковала сумки. Грайсы оказались на высоте. Она обнаружила цыпленка, несколько бифштексов и баранью ножку, а в придачу еще и домашний пирог с мясом и картошкой, бережно завернутый в вощеную бумагу. У миссис Грайс всегда есть пироги, несмотря ни на какие ураганы.
Мэгги отнесла мясо и овощи в кладовку и снова поставила кофейник. В ожидании кофе она опустилась в кресло-качалку рядом с обогревателем и уставилась в пространство.
Наконец она услышала, как дверь открылась, но даже не обернулась. Она знала, кто это, и испуганно оцепенела, ощутив его присутствие. Пальцы судорожно вцепились в стакан. Она с усилием овладела голосом:
— Не хотите ли кофе?
— Благодарю, — вежливо и холодно ответил он.
Она проводила его взглядом, посмотрела, как он наливает себе кофе. Потом сказала:
— Приходил один человек с фермы. Он видел вас утром на крыше и узнал вас, хотя пока не понял, почему вы ему знакомы.
— Вам следовало бы освежить его память, — помолчав, ответил Джей. — Сказали бы, что я «МакГайр» и что некоторые газеты готовы заплатить большие деньги, лишь бы узнать, где я. Избавились бы от меня в два счета.
— Да, — медленно произнесла она, все еще не глядя на него. — Именно так мне и следовало поступить.
— Тогда почему же вы не сделали этого?
— Не знаю. Мне как-то в голову не пришло… насчет газеты.
— Какую возможность потеряли! — Он глотнул кофе, не сводя глаз с ее лица. — Вновь обрести ваше драгоценное одиночество.
— Дороги скоро расчистят. Я смогу вернуться в Лондон.
— …где живете одна?
Странный тон вопроса смутил ее, и ее лицо залилось румянцем.
— А что в этом необычного?
Джей пожал плечами.
— Вам явно по душе лишь собственное общество, мисс Карлайл. К примеру, этот дом предназначен для одного человека, это ясно. Единственное кресло около печки, единственная удобная кровать наверху. — Он снова умолк. — На Маврикий вы тоже отправлялись в одиночестве?
— Нет. — Мэгги вскинула голову. — С другом. С мужчиной, — прибавила она и тут же стала сама себе противна.
— Так-так, — мягко сказал Джей. — В этой женщине все-таки есть нечто человеческое. И что же стряслось?
— Его мать в последнюю минуту заболела, — поколебавшись, ответила Мэгги и, словно защищаясь, посмотрела на него. — Смейтесь сколько влезет.
— Я и не думал смеяться. Несомненно, он заботливый сын. — Губы Джея слегка дрогнули. — Но, возможно, как возлюбленный он не столь пылок. Подумайте об этом.
— Ни о чем другом я и не думаю, — солгала Мэгги.
Думать о Робине у нее просто не было времени. Другое занимало ее мысли. До нее вдруг дошло, что слишком многое успело случиться. И все же важнее Робина в ее жизни вот уже несколько месяцев никого не было.
И вообще никого, кроме него, в ее жизни не было. У нее была работа. У нее был Робин. Концерты, театры, прогулки на машине, обеды и ужины у нее дома. Жизнь казалась устоявшейся, спокойной, уютной.
Поездка на Маврикий обещала нечто иное. Из рутины обыденности они вдвоем шагнули бы в неизвестное. Мэгги внезапно подумала, что в этом, наверное, изначально таилась некая опасность. Может быть, Робин и без подсказки матери отступил бы в последний момент. Возможно, они еще не были готовы к такой близости, а может, эта близость никогда бы не наступила.
Но опасность таилась повсюду. За ней не пришлось далеко идти. Она поджидала ее здесь, на Краю Света. Мэгги вздрогнула.