А потом Вера рассказала хозяевам о карманном карлике, о его бусинке, о сестре, о том, как она заболела, и о странном названии «Растекайс».
Подснежник и Подснежница переглянулись и чуть не одновременно произнесли:
— Как выглядит карманный карлик?
— Ну, он такой… — начала вспоминать Вера.
— Уши, уши! — не выдержал Подснежник.
— У него одно ухо острое, а другое — обычное? — И Подснежница пристально посмотрела на Веру и Птичку.
— У него длинные — до земли — волосы? — Подснежник спросил так, словно уже знал ответ.
— И ноги скрыты под плащом с алмазными пуговицами! — заявила Подснежница.
Вера растерялась и не знала, что ответить, потому что не очень помнила, как выглядел карлик, и невнятно пробормотала:
— Плащ, да, есть. А вот пуговицы… уши…
— Можно подумать, на свете миллион карликов! — неожиданно вспорхнула Птичка. — Ты и в самом деле просто не замечала! А если рассмотреть получше, то всё можно увидеть: и разные уши, и алмазные пуговицы!
Подснежница хмыкнула и громко, почти торжественно произнесла:
— Ну конечно! Так мы и думали! Это Лефевр!
— Лефевр?! — в один голос переспросили Вера с Птичкой, как будто всегда знали, кто он такой, и всю жизнь боялись встречи с ним.
История восьмая. Лефевр
— Я так и знала! Так и знала! — выпалила Птичка.
— Неужели ты слышала о Лефевре? — недоверчиво спросила Вера.
— Нет… Но я с самого начала говорила, что этот карлик не тот, за кого себя выдаёт! А вы мне не верили! Не верили!
Вера с Лилле переглянулись: Птичка слишком разошлась, и не мешало бы её остановить.
— Давайте лучше послушаем Подснежников, — предложил Лилле. — Они, в отличие от тебя, знают что-то очень важное.
Птичка обиженно отвернулась, но замолчала. А Подснежник принялся рассказывать:
— Лефевр — наш заклятый враг. Когда-то очень давно этот тролль пришёл к нам с самого юга Франции…
— Пришёл пешком, несмотря на кривые, похожие на палки ноги! Он прячет их под длинным плащом! — добавила Подснежница.
— А почему, — перебила Вера, — почему одно ухо у него острое, а другое — обычное?
— В этом вся и беда, — вздохнула Подснежница.
— Да, — продолжил Подснежник, — острое ухо у него от отца, очень злого чёрта, грозы Пиренейских гор, а обычное ухо — от матери, простой французской девушки…
— Да, вот бедняжка! — снова вздохнула Подснежница.
— Отец Лефевра силой затащил её в свою тёмную зловонную пещеру. И вот от матери досталось ему не только человеческое ухо, человеческое имя, но и способность к чувствам. Правда, эти чувства искажены. Сами понимаете, когда такой отец…
Подснежница грустно опустила голову. Вера, Лилле и Птичка с нетерпением ждали, что же будет дальше.
— Мы, — продолжал Подснежник, — как вы уже знаете, живём здесь с появления первого снега. И живём счастливо, несмотря на одно печальное обстоятельство. Видите, какие мы старые. А если бы не Лефевр, мы бы и теперь были юными…
— Всегда юными, — прошептала Подснежница. — Но однажды — очень давно — Лефевр, точно как вы, провалился в сугроб и попал к нам.
— Сколько раз я говорила, что надо укреплять двери, что они прогнили!
— Ладно тебе. Тогда бы мы не помогли Лилле, Птичке и Вере!
— А мы ещё ничем и не помогли, — проворчала Подснежница.
— Как же, как же! — вмешалась Птичка. — Ваш невероятный сугроб спас нас от рук — от лап! — этой ужасной, как вы говорите, Брабанты!
— Ну, так и что Лефевр? — напомнил Лилле.
— Да-да, — заторопился Подснежник, — Лефевр провалился к нам и притворился больным. Мы долго за ним ухаживали, приносили ему снежные угощения, поили снежным отваром. Он пробыл у нас некоторое время, пока наконец в один летний день не сказал: «Мне пора!»
— Вечно ты всё путаешь! — пробубнила Подснежница. — Он сказал: «Я ухожу».
— Ладно, ладно. Главное, он хотел, чтобы мы пошли с ним. По его словам, он проделал такой далёкий путь — с Пиренейских гор, — чтобы стать главным троллем севера. Потому что у себя на родине он едва ли не один-единственный житель, и править ему там некем. А северная нечисть известна во всём мире своими злоумышлениями. Вот он и объявился здесь.