Тот самый охранник подмигнул Моране и с грохотом захлопнул дверь.
— Я тебе нос откушу!!! — взвизгнула ирландка и яростно хлопнула рукой по грязи.
Я хмыкнул, встал, помог встать девушке, обнял её и закружился с ней в танце прямо на тротуаре.
— Бен! — всхлипнула Мора. — Бенни, я люблю тебя…
— Я тебя…
Но не договорил, потому что возле нас затормозил красный Паккард, из которого вывалились три мужика в дорогих костюмах.
И эти мужики разговаривали по-итальянски.
И одного из них, я опознал как Джузеппе Нероне по прозвищу «Кавалер», близкого подручного Аль-Капоне.
Всё случилось само по себе.
Дважды треснул Браунинг, потом бабахнули револьверы Мораны.
Вышибала рыбкой нырнул за мусорные баки, а на мокром снегу в лужах крови распластались мёртвые тела.
— Я за руль! — азартно выкрикнула ирландка.
Едва я успел захлопнуть дверь, как машина с рёвом рванула с места.
Я перевёл взгляд вперёд и с ужасом увидел приближающийся фонарный столб…
Глава 8
«А люди? Никогда не ждал от них ничего хорошего и даже не собираюсь…»
Бенджамин Вайт младший.
Каким чудом мы увернулись от фонарного столба, я так и не понял.
Взвизгнули тормоза, Паккард вильнул, накренился и с рёвом помчался вперед.
— Бам-м!!! — позади нас взметнулся столб воды из сбитой пожарной колонки. — Бабах!!! — во все стороны полетели куски фанерной будочки.
Машина вихлялась по улице словно пьяная, а ирландка заливисто хохотала, пронзительно визжа, когда таранила очередное препятствие.
— Это просто волшебно!!! А-а-а!!! Я всегда знала, что умею водить!!! Дай мне водки!
— Блядь… — я с трудом сдерживал в себе желание выкинуть её нахрен из машины.
Но не вмешивался, потому что помимо злости, сам тайком любовался ирландкой. Не силён в мифологии, но сейчас она была похожа на ирландскую богиню войны. Или смерти…
Впрочем, через несколько минут бешеной езды Морана слегка поостыла, и поездка продолжилась в менее сумасшедшем режиме.
Но как очень скоро выяснилось, расслабляться было рано, когда мы уже добрались в наш район, девушка не справилась с управлением и на повороте врезалась в очередной столб.
Удар вышел несильный, но несчастный «Паккард» полностью утратил способность к передвижению.
— Упс… — пискнула Мора, а потом опять расхохоталась.
— Уходим… — я выбил ногой дверцу, вылез, а потом вытащил ирландку. — Быстро!
— Подожди!!! — она сунулась на заднее сиденье и выдернула оттуда увесистый саквояж и заплясала на улице, держа его словно партнёра и сама себе аккомпанируя. — Трампам-пам, трам-трам…
— Бешеная… — с восхищением пробормотал я, потом сунул в горловину бака свой шарф и поджёг его.
За углом пронзительно засвистели полицейские свистки, и пришлось срочным порядком сваливать.
За спиной гулко бабахнуло, по стенам домов пробежали весёлые сполохи.
К счастью, домой добрались без приключений, правда приходилось вытаскивать Морану из каждой лужи, ирландка лезла в них словно расшалившийся ребенок.
Наконец, щёлкнул замок.
Мора дрыгая ногами, сбросила боты, скинула пальто, обернулась ко мне и с очень серьёзным выражением на лице поинтересовалась:
— Когда вы, наконец, уже трахнете меня, доктор Белофф?
После чего впилась в губы страстным поцелуем.
Что было потом?
Собственно, что должно было случиться — случилось. В ванной, на кухне и перед камином. И случалось почти до утра.
То было похоже на сумасшествие и одновременно прекрасно.
Проснулся я от странного хрюканья и жаркого дыхания в ухо.
Повернулся на бок, открыл глаза и уставился на чёрный влажный нос в окружении пегих кудряшек. Мусичка блаженно спал, закинув на меня ноги и, судя по выражению на морде, чувствовал себя на седьмом небе от счастья.
— Нахрен пошёл, засранец… — я обеими руками обхватил волкодава и, с трудом перекинув через себя, сбросил на пол.
Мусий обиженно пукнул и поплёлся к себе на подстилку перед камином.
Я сел и повёл взглядом по комнате. Мора обнаружилась на кресле. Закутавшись в плед, ирландка, курила, глубокомысленно уставившись в стену.
Увидев, что я проснулся, она с задумчивым удивлением тихо сказала:
— Мама меня учила, когда тебя в первый раз трахнут, надо обязательно поплакать, чтобы удовлетворить самолюбие самца, но мне почему-то совсем не хочется. Впрочем, наверное, я смогу выдавить из себя пару слезинок. Попробовать?
Я молча улыбнулся.
— Не надо? — обрадовалась ирландка. — Бенни!!! Мне хочется смеяться, а не плакать…