Русская ирландка выглядела просто восхитительно.
Я абсолютно равнодушен к женским обёрткам, с помощью которых дамы себя украшают, но, чёрт побери, даже я проникся. Впрочем, предпочёл своё восхищение надёжно замаскировать. Лишние эмоции с женщинами — это лишние проблемы, а проблемы женщины могут доставлять очень качественные.
— Ты бесчувственный мерзавец, Бенджамин Вайт! — Мора ткнула меня пальцем в грудь и самодовольно заявила. — Я сама знаю, что выгляжу шикарно, но ты мог бы мне об этом напомнить. Давай свои игрушки…
Пистолеты и магазины к ним исчезли в сумочке Мораны.
Как правило, гостей на подобных мероприятиях не досматривают, но в свете творящегося в городе, я всё равно решил перестраховаться — дам уж точно не будут обыскивать.
Впрочем, кое-что я всё-таки оставил при себе.
— Тяжеловато, но ничего… — Морана взвесила на руке сумочку и язвительно заметила. — Ну что, ты готов? Надеюсь, мы поедем на вечер не в том сраном пикапе?
— Жди… — я накинул своё старое пальто и вышел из квартиры.
Быстро проскочил по улице, проехал на трамвае пару остановок и подошёл к припаркованному возле сквера «Дюзенбергу» модели «Х» в роскошном бордовом кузове.
Оставлять такую машину в квартале, где жила Мора, по меньшей мере, было бы непредусмотрительно, а рулить на вечер в Фордике — вообще, идиотской затеей, поэтому пришлось исхитряться.
Сыто рыкнул двигатель, и уже через полчаса машина остановилась возле дома Моры.
Бибикнул сигнал.
Ирландка выскочила из подъезда и сразу же восхищённо завизжала:
— Ура!!! Мы поедем на этой прелести! Я за руль?
Я молча открыл заднюю дверцу.
Ирландка разочарованно ругнулась, но всё-таки полезла на пассажирское сиденье.
Поездка никаких неожиданностей не принесла, и через несколько десятков минут я подъехал к ресторану Линкольн-Гарден, большому помпезному зданию, с огромной светящейся вывеской.
Возле здания, уже стояли в ряд несколько шикарных автомобилей. Парковка и всё здание уже было оцеплено полицией и охранниками в штатском. Я подрезал скромненький Паккард и задом втиснулся между «Роллс-Ройсом» видного торговца зерном Самюэля Катца и «Испано-Сюизой», принадлежащей владельцам городского театра братьям Анри и Барни Балабанам.
К нам сразу кинулись охранники. В машину просунулась рыжая как огонь голова в котелке.
— Мистер, сюда можно только приглашённым на вечер! Прошу покинуть…
Я молча на него посмотрел.
Охранник, наконец, начал соображать, что сунулся не к тем и сильно приуныл.
— Вы хотите сказать… — в голосе Моры проскользнули надменные, ледяные интонации. — Я приехала сюда на «Дюзенбарге», которых в Америке всего тринадцать штук, в вечернем платье от Марго Лавин и лучших своих бриллиантах, для того, чтобы купить селёдки в лавке возле вашего говённого ресторана?
— Простите, мэм, простите… — по лицу рыжего пробежали крупные кали пота. — Я ошибся…
Я усмехнулся про себя. Да-да, свободная страна, равные права, но какая-нибудь богатенькая стерва может так испортить жизнь простому человеку, что тому в пору будет в петлю лезть.
— Я вас прощаю! — великодушно заявила Мора. — И принесите мне моё приглашение, оно у вашего начальника.
— Спасибо, мэм! — рыжий судорожно сглотнул. — Простите, приглашение на имя…
— Бенджамин Белофф, со спутницей, — слово «спутница» в исполнении ирландки прозвучало, по меньшей мере, как «принцесса».
— Конечно, мэм, конечно… — охранник испарился.
Моран состроила злорадную рожицу.
— Бенни, я всё-таки дочь восемнадцатого графа Ормонда. Липовая, но всё-таки.
Я кивнул ей и откинулся на спинку сиденья.
Ну что же, можно сказать, безумная и слегка идиотская операция под кодовым названием «Безумный вечерок» стартовала.
Я немного помедлил, разглядывая подъезжающие машины, а потом взлохматил себе волосы и напялил очки.
И сразу же стал похож на богатенького недотёпу ботаника. К большому счастью, даже такая немудрящая маскировка сразу меняет мою рожу до неузнаваемости.
Мора не осталась в стороне и тоже напялила очки — мгновенно преобразившись в учёную и сухую зануду.
Почему операция безумная и даже идиотическая? Тут всё просто, обличья мы с Мораной сменили довольно качественно, но дело в том, что в этой грёбаной тусовке, я очень со многими знаком. А с некоторыми довольно близко. Настолько близко, что маскировка может не сработать. Тут и спалиться недалеко, как говорил мой батя. И с очень большой вероятностью мы спалимся.