Из реанимации в обычное отделение перевели меня уже через неделю… Жить стало легче. К тому времени я уже мог говорить и вместо чёрно-белых пятен различал силуэты. Правда, оттого, что убрали капельницу с обезболивающими препаратами, постоянно болела голова — при каждом, даже малейшем движении. Боль утихала только когда я спал. Именно этим я и занимался большую часть дня.
Валерка появился во второй половине дня. Конечно же, когда я спал. Он сидел рядом с моей кроватью и что-то читал — был слышен шелест бумажных страниц.
— Привет, — сказал я, заметив силуэт. В том, что это Валерка, не было никаких сомнений.
— Привет, мумия, — тут же отозвался он. — Проснулся наконец-то?
— Мм… не уверен. Кажется, я только и делаю, что сплю…
— Ещё бы! Из тебя сделали чудную отбивную. Удивительно, что ты вообще такой бодрячок.
Послышался скрежет ножек стула по линолеуму, и я почувствовал прикосновение холодных пальцев к щеке.
— Не больно?
— Мм… нет. А должно?
Валерка хмыкнул в ответ:
— К тебе вообще страшно прикасаться: сплошной синяк и бинты. Я уже молчу про вот это красно-синее нечто на твоем лице.
— Не могу сказать, что так было задумано, — рассмеялся я и тут же почувствовал резкую боль в груди.
Подскочив со стула, Валерка хотел было позвать медсестру, но я успел остановить его жестом руки, показывая, что всё в порядке — сломанные ребра давали о себе знать. Вернувшись на место, он некоторое время молчал — недолго, но достаточно, чтобы понять, что он задумался.
— Меня не пускали в реанимацию.
Конечно же, я знал, что его туда не пускали. Иначе он появился бы в самый первый день — в этом я был уверен.
— Туда только родственников пускают, — Валерка вздохнул и аккуратно коснулся моей левой руки — она пострадала немногим меньше, чем правая: были сломаны только пальцы. — Не больно?
— Уже не так, — признался я.
— Дим?
— Чего?
Он наклонился ко мне, как будто рассматривал, и вздохнул:
— Серьёзно ничего не видишь?
— Вижу, — хмыкнул я. — Вижу, что твоя физиономия слишком близко.
— С каких пор ты против моей физиономии? — беззвучно рассмеялся Валерка.
— Не то чтобы я против… Но… Серьёзно, размытые пятна в такой близи выглядят жутко, — стараясь не смеяться, ответил я.
Отстранившись и тяжело вздохнув, Валерка некоторое время молчал, и, хотя я толком не видел его, всё равно знал, что он задумался…
— Дим…
— Мм?
— Давай уедем отсюда.
— Прям сейчас? — усмехнулся я. — Тебе очень хочется транспортировать мумию?
— Да ну тебя! Я серьёзно.
Я вздохнул: когда Валерка становился серьёзным, спорить с ним было бесполезно.
— Ну, хорошо. И куда ты собрался?
— В Швейцарию, — тут же выпалил он.
— Чего?
— Совершенно серьёзное предложение… Бате нужен в Цюрихе свой человек, я вполне мог бы занять эту должность.
— Ты… на самом деле собираешься туда?
Поднявшись на ноги, Валерка отошёл к окну. Не отвечал он долго. Так долго, что я начал нервничать. Конечно же, мне совершенно не нравилась мысль о том, что он может куда-то уехать. Далеко. И надолго.
— Нам здесь всё равно ничего не светит, — ответил через некоторое время.
— В каком смысле?
— Да в том! Ты себя в зеркало видел? Уверен, что это не повторится снова? Уверен?! Я — нет. Слушай, — он снова подошёл ближе и, присев на корточки рядом с кроватью, уткнулся лбом в мою руку. — Мне уже однажды пришлось сидеть неделями в реанимации. А к тебе меня даже не пускали. У меня нервов не хватит на всё это.