В архивах мне удалось найти документы, раскрывающие судьбы отдельных людей – жителей села. Вот, например, сельчанка Гульчачак Габитова обращается к оренбургским властям с просьбой о вторичном замужестве (орфография сохранена):
«В Оренбургское Магометанское Духовное Собрание.
Башкирская женка деревни Бузовьязовой Гульчачак Габитова, по мужу Рахматуллина, просит ходатайствовать о разрешении ей замужества по случаю ссылки мужа ее, башкира деревни Бузовьязовой. Требуемый Рахматуллин послан в Сибирь, побив жену. Поведение означенного башкира рассматривал начальник кантонского управления. За дурное поведение Тухбатулла Рахматуллин сослан в Сибирь на поселение по распоряжению мирового приговора кантонского начальства в 1858 году. По сказкам народной переписи окончательно по Шмитовской волости не проходит.
По сих пор осталась в означенной деревне на попечительстве родного отца моего, из мещеряков башкира Габита Хамидова. Нынче желаю вступить в новое супружество. Буду ожидать благосклонного результата. Июня 1 дня 1861 года. Ко сему прошению – просительница башкирская вдова Гульчачак Габитова».
Оренбургское Магометанское Духовное Собрание 23 августа 1861 года дает на ее просьбу положительный ответ…
Каких только судеб не встретишь на страницах архивных документов… Вот еще одно прошение – от вдовы Фархинур Шагабутдиновой (по мужу Давлетшиной). Здесь уже другая просьба, ибо сразу видно, что обращение – к самому государю императору Александру Николаевичу, к тому же пишет человек высокого сословия. Из ответного письма видно, какой богатый калым пришлось заплатить жениху родителям невесты. Только в денежном даров в виде скота и строений, родителям невесты выдали калым в 4000 рублей. Просит она выдать ей свидетельство о бракосочетании с неким Давлетшиным, совершенном в 1858 или 1859 году (орфография сохранена):
«1 августа 1875 года.
Великий Государь Император Александр Николаевич, Всероссийский Государь Всемилостивейший!
Вдова Фархинур Шагабутдинова Рязапова, по мужу Давлетшина, просит о нижеследующем: имеется надобность в метрическом свидетельстве о бракосочетании с моим покойным мужем Габдулвалием Давлетшиным, сыном подполковника Давлетшина Ахметгаряя, на предмет исходатайствования пенсии, заслуженной мужем моим. При чем присовокупляю, что брак был совершен в д. Бузовъязовой муллой Кутлуахметом Ждановым в 1858 или 1859 году».
Прошение вдовы о выдаче свидетельства в ноябре того же года было удовлетворено.
«Господину Оренбургскому Муфтию, Хаджи Салимгаряю Шангаряевичу Тевкелеву прошение Стерлитамакского уезда деревни Бузовьязовой башкирки Халиуллиной.
Достигнув 21 возраста, я вознамерилась по собственному моему желанию вступить в брак с однодеревенцем своим, башкиром Миргаллямом Исмановым, почему и сделали мы между собою «изябъ-кабулъ». За совершением нашего брака обратились к нашему имаму Жданову, но сей последний по неизвестным причинам от совершения брака отказался. А потому имею честь покорнейше просить ваше Высокостепенство о совершении мне с назначенным моим женихом брака дать имаму Жданову предписание.
Январь 1874 года».
Многие историки и правоведы твердят о том, что женщины-мусульманки, в том числе в Башкирии, были совершенно бесправны. Однако иногда убеждаешься в противоположном. Все новое – это повторение старого. Как видно из вышеприведенных документов, и в прежние времена женщины имели право голоса…
…Благодаря архивам дошли до нас отзвуки эпохи и судьбы многих людей, сохранена сама историческая память народа.
Нелегко жилось нашим предкам. Много сил уходило на обработку земель. Одной сохой на худенькой лошаденке много земли не вспашешь. Однако бузовьязовские крестьяне растили хлеб, держали скот, рубили новые избы. Люди трудились в поте лица, не ожидая никаких подвохов от природы. Но они приходили – нежданно-негаданно. То тиф, то чума косой косили население.
Пожары наносили непоправимый урон крестьянским хозяйствам. Так, в 1853 году в Бузовьязах случился страшный пожар. Молния ударила в ветхий домишко на окраине села. Вспыхнула соломенная крыша. Порывом ветра огонь перекинуло на соседние дома, и за короткое время от села остались только печные трубы да обгоревшие бревна. Пострадали все жители села. Как видно из документов, тот, кто побогаче, испрашивал финансовую помощь у властей. А бедному крестьянину из-за безграмотности даже прошение написать было невозможно.