Другой дед, со стороны матери, – Мигазетдин Ахмадуллович Жданов – ослеп от оспы в четыре года. Его старший брат тяжело заболел, умер рано. И жена умерла рано. Они оставили пятерых детей. Наш дед женился поздно. Своих детей было восемь человек, из которых двое умерли в детстве. А третий сын умер после женитьбы. Слепой дед пятерых своих детей, да еще пятерых детей брата вырастил, воспитал, устроил в жизни. Это ли не подвиг для слепого человека? Жена его с малых лет осталась сиротой и по просьбе местной помещицы была взята в дворовые девочки. Пока была маленькой, пасла гусей, уток, телят. А когда выросла, работала в девичьей и на кухне. Она хорошо готовила, ткала ковры, детей своих учила любой работе.
Бабушка Бадгульямал хорошо знала русский язык, умела выращивать овощи. А в татарском селе не только овощи, даже картошку не окучивали. И только у нашей бабушки всегда и всего было в достатке: лук, картошка, огурцы, разные травы-приправы. Их деревня Тукай в одном конце татарская, в другом – русская.
Нашу бабушку соседи всегда приглашали как переводчицу в базарный день, когда что-либо продавали или покупали, так как сами не умели разговаривать по-русски. А бабушка была смелая, в разговоре прямая.
Во время войны красных с белыми она проявила находчивость. Ее племянник Гильмитдин Бикметов пришел из партизанского отряда в деревню. А в это время туда же заявился один из белогвардейцев, видимо, разведчик, и спрашивает бабушку – нет ли красных в селе. Гильмитдин стоит у окна, весь побледневший. Бабушка ему сделала знак – как глухонемому – напоить теленка и дала ведро с пойлом. Гильмитдин понял и вышел. Вот так бабушка спасла его.
Когда старший сын Джелалетдин в Германскую войну попал в плен к немцам, им давали небольшую пенсию, потому что в семье не было мужчин. Муж был слепым, сама бабушка – полубольная, дочери – подростки, младшему сыну – одиннадцать лет. Эту пенсию старались удержать местные власти. Когда приехал русский чиновник, бабушка пошла и сказала ему об этом. Чиновник дал указания, и удерживать пенсию перестали.
Однажды бабушка взяла заказ у помещицы – соткать большой ковер для зала. Когда установили цену, посадили старшую дочь за работу, но та заболела тифом. Ее стали лечить. На ее место посадили вторую дочь. Ей было всего 8 или 9 лет. Бабушка наладила педали по ее росту, и началась работа.
Маленькая девочка под присмотром матери соткала ковер. Потом отдельные полоски сшили вместе. Получился большой ковер. Его завернули в чистую ткань и повезли в Тукай. При выносе ковра помогали соседние мужики. Когда в Тукае заносили ковер в дом, тоже трое-четверо мужчин помогали. А когда расстелили в зале, как будто взошло солнце – такой был красивый ковер. Помещики Чанышевы были удивлены, что ковер выткала маленькая девочка с каштановыми волосами и голубыми глазами. Это была моя мама – Хуснинур Мингазетдиновна Жданова. Трогали ее маленькие ручки, гладили по волосам. Удивлялись, как она не ошиблась в счетной вышивке. Угощали, дали гостинцы, отдали остатки шерсти и шерсть за работу.
В 1925-26 годах прошлого века в селе было пять мечетей, девять мулл (один из них – Ахун-хэзрэт), шесть или семь муэдзинов. Из них не все работали: кто по старости, кто по бедности, кто по нехватке места. Из семьи Сафаровых два брата выучились на мулл, а трое на муэдзинов. Жили они очень хорошо, почти каждый день их приглашали в гости. Они содержали работников для выполнения домашней работы и для ухода за скотиной.
У простых крестьян дома были крыты соломой, сараи тоже. Если у крестьянина во дворе была одна лошадь и корова, это считалось большим богатством. Были также дворы, где жили сироты, вдовы, у которых под печкой жили только одна-две курочки. Были у жителей и небольшие земельные наделы. Одежду крестьяне изготовляли сами. Зимой валяли домашнее сукно. Из этого сукна шили чекмени вместо тулупа и чулки из белого сукна. Также ткали из льна и шерсти рубашки, платья, штаны.
Для украшения дома по праздникам ткали полотенца, скатерти, занавески (чаршау), паласы. Особенно трудно приходилось девушкам из бедных семей. Не так-то просто готовить приданое: прясть, ткать, вязать, отбеливать льняные полотна на весеннем снегу…
Теперь о крестьянской еде. Если всегда имелся черный ржаной хлеб, то было очень хорошо. Но не у всех он был. Большая семья готовила обед так. Две чаши чищеной картошки крошили и опускали в кипящий котел, туда же опускали просяные или гороховые чумары – кусочки раскатанного теста. Мяса в супе не было, масла или жира тоже, как и лука и других приправ. Заправляли суп кислым молоком (катыком). Суп был густой и сытный. Кроме супа, варили просяную кашу, ели со сливочным маслом, молоком или патокой (у кого была корова). Больше ели гороховый суп, печеную картошку с хлебом. Крестьянин старался мясо не есть, а продавать. Ведь деньги всегда были нужны.