Откатывались немецкие войска от столицы Родины, и в первых рядах красноармейцев шли с боями два друга из Бузовьязов – Асхат и Хуснулла. После Московского сражения битва за Смоленск стала второй знаменательной вехой на пути к Победе. По заснеженным дорогам, по бездорожью пробивали путь советские танки. За ними шла пехота. Во время прорыва вражеских рядов бойцы сидели на корпусах танков. После ожесточенных боев Смоленск был освобожден.
В лобовой атаке, сокрушая ряды укреплений, рвался вперед и танк Хуснуллы Канбекова. Он поднял гусеницами фашистскую пушку, и тут раздался оглушительный взрыв. Это рвались снаряды. Танк загорелся, от взрыва заклинило люки, и танкистам не оставалось никакой возможности выбраться из горящего танка. Когда раненого Асхата уносили с поля боя санитары, он, приходя в сознание, пересохшими губами шептал: «Хуснулла в танке остался! Я слышал, как он еще долго играл на тальянке!».
Так в сражении под Смоленском заживо сгорел в танке мой родственник Хуснулла Канбеков, другой же мой односельчанин, Асхат Абдюков, оставил там обе ноги. А летом 1943 года он уже бригадирствовал в колхозе.
Труд бригадирский нелегок даже для здорового человека, а тут – без обеих ног. Деваться некуда, надо жить, надо одержать победу. Линия фронта, так или иначе, одним краем проходила через российские села. Народ работал с одной мыслью: «Все для фронта, все для Победы». Асхат-абый, хотя и не был увенчан лаврами славы, но всей своей жизнью повторил подвиг знаменитого летчика Алексея Маресьева.
До сих пор, когда сельчане вспоминают военные годы, добрым словом отзываются об Асхате и Хуснулле. Я сам неоднократно слышал из уст Асхата-абыя: «Танк факелом пылал, а из огня летела башкирская мелодия. Это играл на тальянке умирающий в дыму мой друг Хуснулла!».
…Колхозный бригадир проезжал на своей телеге со скрипучими колесами по деревне. Стучал кнутовищем в ставни домов, поднимая на ранней зорьке колхозников. В переломный сорок третий год во всем колхозе осталось всего-то 3-4 лошаденки, и на полевых работах в основном использовали быков и даже коров. Персональную лошадь со старой телегой Асхату выделили как инвалиду войны.
Вспоминается почти анекдотичный случай. Уборочная страда была в разгаре. Стоял жаркий август. В это время года табун колхозных коров выгоняли поближе к пастбищам. Там организовывался временный табор, где обосновывались доярки и скотники. Вот на такой табор вблизи деревни Булякай приехали как-то бригадир с председателем колхоза. Асхат оставил свою лошадь у коновязи, а сам с председателем уехал в поле, где шла косьба ржи.
Молодая доярка по имени Марьям увидела бесхозную лошадь бригадира и решила воспользоваться такой благоприятной возможностью. Неподалеку в подлеске она давно уже заготовила немного дровишек, а отвезти их домой то времени не хватало, то подводы не было. Марьям подумала, что до возвращения бригадира она вполне управится. Быстренько загрузила телегу, съездила в аул и тут же поспешила в обратный путь. Мать ее, Газза Гадельгареевна, была рада-радешенька. Хоть и немного дров, однако первая заготовка к зиме уже припасена. Семья у нее большая – семеро детей по лавкам, а муж на фронте.
Уехала дочь на отгонную ферму, а ближе к вечеру вошла во двор почтальонша. Сердце екнуло у Газзы-апы. Редко в те годы приходили добрые вести. В основном разносили почтари по домам недобрые извещения о чьей-либо гибели. «Не сокрушайся,
соседушка, – печально произнесла почтальонша. – Твой Шакир Шакурович без вести пропал. Это ведь не значит, что он погиб. Многим такие бумаги приходят, а через какое-то время все проясняется…»
Вернулась Марьям к табору, смотрит – а там уже поджидает ее разгневанный бригадир.
– Ты что же, деваха, самовольничаешь? – строго сказал он.
Марьям заплакала, извиняться стала.
– Ладно, не плачь, – стал успокаивать доярку бригадир.
Девушка давно приглянулась только-только вернувшемуся с фронта солдату. И он вовсе не думал говорить с ней строго. Наоборот, хотел сказать какие-то теплые слова, да все стеснялся своих протезов: кому нужен, думалось ему, безногий мужик? Но и Марьям заметила во взгляде молодого парня необычные искорки.
От момента этой их встречи и до окончания уборочной страды прошло всего месяца полтора, а затем Асхат с двумя сватами подъехали к ее дому. Мать встретила гостей с пониманием. Жених хоть и на протезах, однако живым с фронта вернулся. Красивый, молодой, а вот ее Шакир вряд ли когда вернется домой. Семерых детей осиротила война…