Однажды было так: после боя подошел к нему комэск Морозов, по-товарищески похлопал по плечу и благодарно сказал: «Ты, друг мой, наверное, самим сердцем чуешь каждую деталь самолета. В сегодняшнем бою очень высока была твоя заслуга!». Такая похвала, конечно, придавала сил. Высокая любовь к родине, безграничное чувство патриотизма, ненависть к захватчикам были великой силой поколения, воспитанного Советской властью. Каждый боец, идущий в атаку, каждый летчик, вылетающий на боевые задания, глубоко чувствовали, что за их плечами – сестры и матери, родная земля.
И, как ни странно, еще одно чувствовал Зайнулла: к самолетам он относился с какой-то необъяснимой любовью, как джигит к хорошему рысаку. И здесь, во фронтовой обстановке, на аэродромах ему помогала не только природная смекалка, не только учеба в Орске, но и хороший музыкальный слух. Даже по шуму мотора, по взвизгиванию шасси он улавливал слаженность работы всей этой грозной боевой машины.
Вслед за стремительно наступающими войсками быстро перебазировались с одного места на другое и аэродромы. Вместе со своим боевым подразделением Зайнулла прошагал, проехал, прополз пол-Европы. Долго нигде уже не задерживались до самой Югославии. Как известно, одно из самых сильных партизанских соединений было на этой братской земле. Мощные силы партизанской армии не давали покоя фашистам ни днем, ни ночью. Однако у них не хватало оружия и современной тяжелой техники. Авиаполк, где служил Зайнулла, задержался, чтобы отремонтировать поврежденные в боях самолеты и обучить югославских летчиков владению советской техникой.
Югославский народ встретил воинов-освободителей с неописуемой радостью. Каждый югослав знал: Советская Армия принесла свободу. Сошлись в городах Югославии разные по национальности люди, не знающие языка друг друга. Но заметил Зайнулла, что есть на земле еще и язык дружбы. Ему поручили ознакомить с электрооснасткой самолета одного серба. И хотя тот знал по-русски всего несколько слов, они хорошо понимали друг друга. И не только одного этого серба обучил Зайнулла своей профессии – их были десятки…
Оставив всю технику югославским братьям, обучив бывших партизан, соединение, где служил Зайнулла, перебазировалось в район озера Балатон, где в это время шли ожесточенные бои с врагом. Молодой солдат, уже с ног до головы пропахший порохом, повидавший собственными глазами сотни смертей, стоял на берегу Балатона. Кругом еще дымились следы только что прошедших боев. Разрушенные дома, взорванные каркасы мостов, выжженные дотла деревеньки, дымящийся прибрежный лес…
У ног молодого бойца угрюмо плескались холодные воды великого венгерского озера. Особо тяжелые и продолжительные бои шли в этом районе. Около месяца не удавалось сломить вражеское сопротивление. Много наших бойцов полегло в той болотистой местности. Вода была красной от крови…
На глаза солдата наворачивались слезы тоски. Где-то в глубине памяти возникли моменты тысячелетней истории. Не сюда ли, к берегам Дуная и Балатона, из далеких башкирских краев привел Арпад племена мадьяр? Неожиданно для себя в венгерской речи он стал улавливать знакомые слова. «Все народы мира едины», – подумалось ему. Зачем же тогда смертоносные войны? Кто же разжигает вражду между народами?
…Минул апрель, наступил май. Шли бои за освобождение Венгрии, где нам тоже пришлось несладко. Вскоре стрельба утихомирилась, не взрывались бомбы – фашистов из Венгрии вышибли. Но вдруг однажды перед рассветом раздались автоматные выстрелы, пистолетная стрельба. Кричали солдаты и офицеры. Ничего не понимая, Зайнулла выскочил из казармы, и в море этих возгласов громовым раскатом ясно услышалось одно: «Войне конец! Победа за нами!». Трудно описать ту всеобщую радость, которая охватила наши войска.
Уже летом потянулись эшелоны из Европы на восток, в них уезжали на родину победившие солдаты. Авиационная часть, с которой у Зайнуллы Газиева была связана вся военная биография, сменила полевую почту – на Ленинакан. Здесь, вблизи от границы с Турцией, довелось ему служить еще почти шесть лет. Демобилизовался он только в 1951 году…
* * *
Летом 1948 года Зайнулла впервые едет в отпуск. Вот они, отчие края! После долгой и трудной разлуки он ступает на родную землю. И первое, что слышит, – удивительные, чарующие, рвущие душу башкирские мелодии, которые кто-то играет на аккордеоне. Зайнуллу неожиданно охватило желание увидеть исполнителя, извлекающего из инструмента божественную музыку. Глаза его увлажнились, душа затрепетала, сердце рванулось куда-то ввысь – он вспомнил свою маленькую гармонику-тальянку.