– Айрат, у нас не принято отказываться от угощения. Таков уж обычай.
Мы сели за стол. Байза Закировна – скромная деревенская женщина, повидавшая много на своем веку. Она рассказывает о былых тяжелых временах, а сама улыбается; глаза ее светятся, и порой на них появляются слезинки.
Отец ее работал бухгалтером в колхозе «Урняк», мать – простая колхозница. В семье было четверо детей: Мунир, Назир, Фарид и Байза. Все они увлекались музыкой, что сейчас кажется странным, ведь они росли в трудные, голодные военные и послевоенные годы. Байза Закировна, словно догадавшись, что я обязательно спрошу об этом, сказала:
– Все мы к музыке пристрастились еще с малых лет, трое братьев и я играли на гармошке. Любовь к музыке у нас, видимо, по наследству передавалась: наша мама Масура была лучшей певуньей в округе. В ауле ее называли соловьем – до того она любила музыку. И так хотелось ей, чтобы и мы, ее дети, переняли эту любовь, что в голодное военное время выменяла на мешок картошки тальянку. То-то была радость в доме! Назиру, наверное, было лет пять, когда он бегал учиться играть на гармошке к соседям. А когда появилась своя тальянка, он взял ее в руки и тут же подобрал мелодию какой-то песни.
Не хотелось бы вспоминать всю тяжесть тех лет, но очень уж врезался мне в память случай со спиленной в казенном лесу березой. Тогда только снег выпал, в доме сильно похолодало, а дров нет. Выгнала мама коровенку из сарая, запрягла ее в сани, взяла меня с Назиром, и побрели мы по первому снегу в лес. Свалили три березы, перепилили их, порубили ветки и погрузили в сани. Но корова-то не лошадь, легла на снежок и тянуть повозку не хочет. Еле-еле мама подняла ее на ноги. Вернулись назад поздней ночью, чтобы никто не видел.
На следующий день пришел лесник Шаяхмет-агай, стал укорять за спиленные деревья, а мы к тому времени успели наколоть и попрятать дрова. Лесник был хорошим мужиком: немного поругал маму, а потом сказал, чтобы в следующий раз не оставляли пеньков, да и след от саней к нашим воротам шел…
Долго длилась наша вечерняя беседа. Мне было приятно слушать воспоминания хозяйки. Всю семью Абдиевых я неплохо знал по рассказам мамы и по тому жизненному следу, какой оставили они на земле. Старший брат Байзы, Мунир, стал инженером-нефтяником, работал в Ишимбае. Назир – тенор, солист оперного театра, Фарид работал в «Башкирэнерго».
Сама Байза выбрала самую гуманную профессию – воспитателя, музыковеда в детском саду. Несколько поколений бузовьязовских ребятишек прошли через ее ласковые, добрые руки, в том числе и я. С тихой улыбкой она вспоминает сейчас меня, четырехлетнего мальчишку. Был я, по ее словам, довольно неугомонным, резвым ребенком. Лез куда ни попадя, и потому частенько плакал.
– Байза-апа, – спрашиваю я ее, – вы всю свою жизнь проработали в детсаде. Как вы выбрали эту благородную профессию, которую и профессией-то трудно назвать – это скорее призвание, зов сердца?
– После окончания Бузовьязовской средней школы я поехала в Уфу, к дяде Ибрагиму, который единственный из семьи Абдиевых вернулся с фронта живым. Он занимал большую должность в обкоме партии и посоветовал мне поступать в педучилище. Я сдала вступительные экзамены и все годы учебы жила в дядиной семье. После окончания училища в 1959-60 годах работала в Уфе. В это время я жила на квартире у Шакировых – очень известных впоследствии людей. Закир-агай – крупный ученый-лингвист, в одно время он даже был ректором педагогического института им. Тимирязева. Сын же его, Мидхат Закирович, работал инженером на моторостроительном заводе. Стал первым секретарем Уфимского горкома и без малого 20 лет возглавлял Башкирский обком партии. Что бы о них ни говорили позднее, от себя могу сказать, что это были люди очень хорошие, деловые, работящие и воспитанные.
В Бузовьязы я вернулась, когда вышла замуж за Хамита Нуриахметовича. Главное, что я уяснила для себя в жизни, – это что у человека обязательно должна быть внутренняя цель. Именно это помогает людям выдержать самые ужасные физические и душевные муки и внести достойный вклад в жизнь всего человечества…
Натруженные руки
Руки Хамита Нуриахметовича Канбекова, связиста с 52-летним стажем, выдают биографию человека, прожившего жизнь, наполненную заботами и тяготами.
У каждого человека есть свой «внутренний» возраст. Это не цифра, определяемая метрикой, а состояние души. И, несмотря на то, что на днях ему исполнилось 70 лет, трудно в это поверить – настолько он бодр, подвижен и полон энергии. Однажды выбрав нелегкую стезю, Хамит Нуриахметович «прилепился» к связи душой, полностью посвятил себя любимому делу.